Светлана Лаппо знает в городе каждую бездомную дворняжку, каждого брошенного котика. Она дипломатично и активно борется за их права. Но мало кто знает, что за плечами у самого лидера гомельского волонтерского движения по защите бездомных животных «Подари им шанс» такая же непростая судьба.
ЕЕ ВЕРНАЯ СЕМЬЯ
Светлана встречает гостей на пороге небольшой квартирки в одной из малосемеек города. Рядом с этой хрупкой и, кто знает – не станет спорить, сильной девушкой, – ее верная семья.
Не унимаясь, трется о ноги непоседливая трехлапая Шаня, перенесшая несколько месяцев назад тяжелую операцию на тазу после аварии. А с 4летнего кота Тоши, который со своего теплого местечка со всей кошачьей важностью наблюдал за происходящим сонными глазами, когдато и началось волонтерское движение по защите животных. Тогда Света хотела закопать покрытый опарышами, не подававший признаков жизни комок, но он наперекор всему оказался живым. Теперь он, как старожил, дипломатично терпит все «передержки» и новых четвероногих гостей. И в этих умных, понимающих все глазах – бездонная мудрость, видавшая всю соль бездомной жизни. С хозяйкой у них очень похожие судьбы.
А ведь случись в далекие 80е все совсем иначе, всего этого могло бы и не быть…
ТРИ РОКОВЫЕ СЕКУНДЫ
Говорят, что жизнь может повернуться вспять за считанное время. С трудом верится, пока с этим не столкнешься лицом к лицу. Будущее Светланы Лаппо еще в детстве решили всего какието несколько секунд.
– Моя мама погибла, когда мне было три годика, – рассказывает девушка, начиная свою нелегкую историю. – Мы тогда жили в Витебске. Я родилась с серьезными проблемами опорнодвигательного аппарата, не ходила, и врачи прогнозировали, что никогда на ноги не встану. Как заслуженному работнику труда на «Витебских коврах», маме выделили путевку на мою операцию в одном из институтов Москвы. В тот трагический день она шла оформлять справки и ждала транспорта. Мимо проезжал лесовоз. На повороте дрова зацепили фонарный столб, который упал прямо на остановку. Из многочисленного ждущего транспорт народа погибла только мама. И все... Жизнь всей семьи покатилась кубарем.
В связи с трагической смертью жены и невозможностью смотреть за больным ребенком отец оформил малышку в дом ребенка в Оршу. При этом родительских прав его не лишили, и от дочки он не отказывался.
В 5летнем возрасте из дома ребенка девочку перевели в Речицкую школуинтернат для детей с физическими недостатками.
Лет в 910 к Свете пришло осознание, что когдато у нее был ктото родной и она не одинока в этом мире. Короткими отрывками память выдавала перед глазами четкие картинки и образы: дедушка, собака, ктото навещает ее в детском доме.
С того момента мысли о поисках родных стали идеей фикс. Найти хоть какуюто информацию из личного дела помогла медсестра. Она нашла заветный адрес отца, на который Света и начала писать ему письма. Ответил мужчина только на одно. В нем он сказал, чтобы девочка успокоилась и ждала: когда ей исполнится 14 лет, папа обязательно заберет ее домой.
– Это письмо я таскала с собой везде. За годы оно так затерлось, что превратилось в труху. Я каждый день ходила к окну, ждала. Как только появлялись деньги на конверты, сразу же писала. Я задалась целью, во что бы то ни стало увидеть отца. Мне все говорили: а вдруг он там не живет, а вдруг он не получает твои письма. Но я была уверена – получает.
Отец не приехал, когда ей исполнилось 15, не появился и на совершеннолетие.
– Когда я уезжала из интерната, насмотревшись передачи «Жди меня», написала последнее письмо, в котором пообещала: «Я все равно рано или поздно приеду и посмотрю в твои глаза». И все.
«МЫ ХРАНИМ ТВОИ ПИСЬМА»
– Как суждено, так и будет, хотя по большей части мы сами куем свою жизнь, –рассуждает Света.
Дальше судьба и, порой, самые невероятные ее повороты вершили историю девушки. Окончив школу, она переехала в дом семейного типа в Климовке. Окончила колледж и, получив специальность секретаря, каждый день ездила на работу за 20 километров в Гомель.
Но мысль посмотреть в глаза тому, кто так и не ответил на остальные ее письма, не покидала.
Она вновь начала поиски летом, когда отошла от серьезной операции на голове. И как здесь не сказать: суждено! Женщина в паспортном столе одного из районов Витебска, в котором жил отец Светланы, просто поинтересовалась, зачем девушка разыскивает этого мужчину. Проникнувшись историей, паспортистка нашла всю нужную информацию и перед тем, как Светлана, не зная ничего, собиралась сама ехать искать его в Витебск, позвонила ей и разложила все «по полочкам»: о том, что отец за копейки давно продал квартиру, что живет без прописки с дочерью в другом месте.
– Сначала мы с друзьями поехали по тому адресу, по которому я писала письма, – вспоминает Света. – Правду говорят, что есть какаято чуйка. Выйдя из машины, я целенаправленно шла в нужный подъезд, я знала, с какой стороны расположена квартира, хотя никогда в сознательном возрасте не была в этих местах. Мы жили на первом этаже, наверное, поэтому я ненавижу лестницы.
Дверь квартиры новая хозяйка не открыла.
– А вы знаете бывших хозяев этой квартиры? – спросили они у женщины, которая входила в подъезд.
– Конечно, знаю, мы дружили, они наши соседи. Валера жил с дочкой. Вообще, у него было две дочки, куда делась вторая девочка после гибели жены, мы до сих пор не знаем.
– Это я…
Потом Светлана с друзьями поехали по тому адресу, где жил отец. Дверь открыл незнакомый и одновременно такой знакомый мужчина. Открыл и окаменел.
– Я сразу поняла, что это он, – вспоминает девушка минуты восьмилетней давности. – Даже не пришлось спрашивать, кто вы, что вы. Он тоже понял все сразу, хотя, конечно же, не знал, что я его ищу и что собираюсь приехать. Но то, чего я ждала всю жизнь, вызвало только полное разочарование…
Оказалось, что дочь, с которой он жил, – родная сестра Светы. Лене было девять месяцев, когда старшую сестру отдали в дом ребенка. Она сначала не поняла, что за люди пришли в их жилище, но когда услышала от окаменевшего отца фразу «это твоя сестра», опешив, сказала совсем ненужную во всей этой истории фразу: «Я же тебя искала… и все твои письма храню».
В этот момент в голове пульсирующим воспоминанием пролетели все годы ожидания:
– Я же тратила последние деньги, научилась вязать, чтобы по заказам продавать поделки и покупать конверты, ездила в город фотографироваться, чтобы высылать им снимки, которые, оказывается, просто лежали огромной стопкой гдето на полке.
В гостях у новоиспеченных родственников Светлана пробыла часа два. Когда все вышли на улицу, она сказала:
– А давайте сфотографируемся, кто знает, может, видимся последний раз.
Опять, как чувствовала.
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Она вернулась в дом семейного типа, где все ждали ее с рассказами и впечатлениями. Слезы, переживания, недели депрессии.
– Но мне нужна была эта поездка, чтобы спуститься с небес на землю. И я успокоилась.
Спустя год от сестры пришло письмо. В нем Лена писала недобрую весть о том, что отец погиб при пожаре в том бараке, в котором они жили во время их встречи.
– Знаешь, когда со мной до хрипоты в голосе начинают спорить, что ребенку лучше с родителями, какими бы они ни были, а не в интернате, я не соглашаюсь и понимаю: у меня было золотое детство, – уже проанализировав рассказы младшей сестры, с которой они сейчас держат связь, говорит Света.
Только жаль, что в этом золотом детстве не оказалось рядом того человека, который бы позаботился о ее будущем.
– Воспитанники таких учреждений, в одном из котором я провела долгие годы, естественно, не знают всех тонкостей законов. Во многом их дальнейшая судьба зависит от сотрудников детдомов. И то, что я сейчас не имею своего жилья – вина не моя.
Когда еще в Речицком домеинтернате встал вопрос о жилье, оказалось, что девочка официально не считается сиротой, хотя родителей в глаза не видела. Тогда направили иск в суд, чтобы лишить отца родительских прав, но он отказался, ответив, что после окончания школы, заберет ее. До 23х лет Светлана могла еще все изменить, оформив статус сиротства. Но об этих тонкостях девушке, естественно, никто не сказал. Отец умер, когда ей было 24 года.
– В 2007 году я начала узнавать, могу ли я получить социальное жилье. В отделе жилищной политики администрации Железнодорожного района пояснили, что на социальное жилье, даже с 1й группой инвалидности, я не претендую, потому что доход (даже в размере одной только пенсии) превышает средний прожиточный минимум. И меня поставили на общую очередь как не сироту. Хотя понятно, что с 1й группой инвалидности никто бы кредита на строительство квартиры мне не дал, –
рассуждает Светлана.
В 2008 году в силу вступил закон о том, что неработающие инвалиды имеют право на социальное жилье независимо от размера получаемой пенсии, о чем она узнала только недавно. В июле прошлого года девушка уволилась и перевелась на очередь на социальное жилье. Как пояснили в отделе жилищной политики, первоочередное право на жилплощадь имеют сироты, которые автоматически продвигаются в очереди вперед. То есть, до получения своего уголка Светлане ждать лет 10…
– А пока буду пытаться выживать, как могу, – разводит руками та, что спасла уже сотни бездомных животных…
***
Мы общались со Светланой накануне ее отъезда на обследование в Минск. Она говорила с надеждой на то, что белорусские врачи смогут улучшить ее состояние здоровья, а на нее смотрели несколько пар доверчивых, даже не звериных, глаз. Казалось, что во взглядах понимающих весь наш разговор четвероногих, тоже горит надежда.
Светлана сильная. За время всего разговора с ее ресниц не упала ни одна слезинка:
– Многие волонтеры говорят, что у меня нервы титановые. Теперь да, раньше – нет. Я думаю, что каждый человек по натуре сильный. Просто многие рано опускают руки и впадают в депрессию. Я тоже могу поплакать, а потом взять себя в руки и идти вперед. Моя воспитательница часто говорила мне, что с детства я была правильной, стремилась добро вершить, вот и расплачиваюсь всю жизнь...
Но судьба она такая. Хочется верить, что за очередным ее поворотом ждет новый этап – добром за добро.
При копировании материалов ссылка на сайт обязательна.
Просмотров: 196
