18.12.2013 Как отмечали Новый год в Гомеле в 50-е годы

Мы уже писали об истории новогодних праздников в нашем городе до 1945 года. Пришло время продолжить эту «вечную», как и сам Новый год, тему …

КРАСНЫЙ НОВЫЙ ГОД:
ДЕД МОРОЗ­КРАСНЫЙ НОС И КРАСНОЕ ВИНО ПОД КРАСНУЮ ИКРУ
Едва Гомель был освобожден от фашистских оккупантов, его жители приступили к налаживанию нормальной жизни. Наступающий 1944 год в гомельских школах постарались встретить утренниками для детей – ведь именно ребятишкам от военного лихолетья досталось больше всего…

В 1950­е годы Гомель окончательно оправился от ран. И лучшим показателем этого стали праздники, прежде всего – новогодние. Советские люди любили Новый год, возможно, более всех праздников в году. И дело не в том, что он был свободен от всякой идеологии – те же 1 Мая, 7 Ноября и 8 Марта, имевшие революционное происхождение, отмечали с тем же искренним энтузиазмом. Но в новогоднем празднике всегда была своя особая, чарующая магия. О ее происхождении мы скажем чуть позже, а сейчас вспомним о том, как отмечали этот волшебный праздник советские люди, которым любая мистика была чужда…

Несмотря на официальный атеизм, уже в 1935 году в статье кандидата в члены Политбюро Павла Постышева новогодняя елка была реабилитирована. И этот, по сути, христианский обычай был возвращен в советский быт. Правда, звездочка на елке ассоциировалась теперь не с Вифлеемской звездой, предвещающей рождение Христа, а с пятиконечным символом единства трудящихся всех континентов, возвещающим рождение нового коммунистического мира. А Дед Мороз теперь мог по праву гордиться своим носом – ведь он был одного цвета с красным советским знаменем…

Главным Дедом Морозом в Гомеле 50­х был Малкин, штатный работник культуры из ДК железнодорожников им. Ленина. По воспоминаниям гомельчанина Аркадия Чачина, именно этот высокий и представительный мужчина в красном халате и с ватной бородой открывал новогодние вечера.

Дворец культуры железнодорожников в пятидесятых считался одним из самых знатных мест для встречи Нового года. Здесь к праздничному вечеру открывались буфеты железнодорожного ОРСа (Отдела рабочего снабжения), а потенциальные гости заказывали столики, кстати, совершенно бесплатно. Новогодний вечер начинался с концерта, где выступали гомельские артисты и гастролеры. Потом были танцы: вышеупомянутый Малкин­-Дед Мороз выбирал самую красивую женщину и с ней начинал первый вальс, перед этим иногда даже показывал начинающим основные па.

Надо сказать, что в те времена не знали еще «никаких буги­вуги», а танцы были строго бальные – вальс, танго, в крайнем случае – фокстрот. При этом отношения молодых девушек и парней тогда отличались галантностью, подчеркнутой скромностью и чистотой… Накружившись вдоволь по сверкающему паркету, подкрепившись в буфете бутербродами с колбасой и красной рыбой, а также конфетами фабрики «Спартак», празднующие граждане усаживались за свои столики, чтобы поднять бокалы «За наступающий…» Пили водку, но особым спросом пользовалось хорошее виноградное вино – в те времена большим уважением пользовались дары виноградных лоз из солнечной Грузии...

Танцевали тогда, естественно, под живую музыку – в левом углу зала ДК размещался духовой оркестр, которым руководил дирижер Ягудкин. В начале праздника музыканты старались изо всех сил, извлекая все возможное из своих труб и тромбонов. Правда, к двум часам ночи усталость начинала сказываться, а к трем­четырем часам далеко не каждый из оркестрантов уже был способен попасть в такт. И тогда дирижер начинал все чаще и чаще метать в сторону фальшивящих испепеляющие взгляды… Но среди музыкантов, невзирая на это, веселья прибавлялось, и в конечном итоге гомельский оркестр начинал приобретать все большую схожесть с разудалым утесовским джазом на «ре­пе­пе­тиции» из крайне популярной тогда кинокомедии «Веселые ребята»…

Расходились уже под утро… Автобусы, из которых только тогда и состоял общественный транспорт в Гомеле, уже не ходили. Правда, возле ДК Железнодорожников дежурили такси с шашечками, но учащаяся молодежь позволить себе таксомоторы еще не могла, и на них уезжали офицеры и «знатные работники». Поэтому студенты топали по домам пешком, но зато весело и с песнями. Самые удачливые провожали домой девушек, с которыми посчастливилось познакомиться в романтическом вальсе на новогоднем паркете…

ОЛИВЬЕ ПРИХОДИТ В КАЖДЫЙ ДОМ
А что находилось на домашних столах гомельчан в то время? В послевоенном Гомеле жили скромно, но конечно, новогодний стол, как никакой другой, старались сделать богаче.

Из спиртного на столе была водка в черных бутылках, запечатанных сургучом, вино, разливное пиво. Поскольку большее количество гомельчан проживало в своих домах с садами, то к изделиям из долины Алазани здесь часто добавляли свое яблочное вино, чудесные вишневые наливки и разные настойки. Продуктовое разнообразие составляли обязательные холодное, винегрет, селедка, квашеная капуста и огурцы, картошка, колбаса. Исходя, видимо, еще из рождественских традиций, в некоторых семьях на стол готовили гуся (куры появятся чуть позже – по мере организации птицефабрик).
В магазинах с мясом было туго, зато вот красной рыбы и икры было вдоволь. Старожилы вспоминают, как в продовольственный магазин на улице Рогачевской, что располагался на месте современной пристройки к СШ № 27, красную икру завозили в деревянных бочках. Здесь же, «на Рогачах», еще с дореволюционных времен находился и один из городских рынков (ныне от него остались только ряды, торгующие цветами). А тогда все желающие могли приобрести там мясо и птицу, которые привозили сюда частники и колхозники. Из купленного на рынке мяса любители готовили для новогоднего стола голубцы и домашнюю, «пальцем деланную», колбасу, сальтисон, заливные языки и прочее.

К чаю подавалась домашняя выпечка – пирожки, булки с маком, варенье и любимый народом кремовый торт «Наполеон».

Салаты на новогодних столах 50­х присутствовали, но не так часто. «Салатная» революция произошла чуть позже, по словам пожилых гомельчан, где­то в первой половине 60­х. Тогда из Москвы в Гомель стали заво­зить консервированный горошек в стеклянных и жестяных банках и майонез в стеклянной таре. То есть, созревали все основные предпосылки для появления знаменитого «оливье».

Вскоре этот «иностранец» завоевал почетное место на праздничном столе почти каждой гомельской семьи. Кроме простоты в изготовлении и демократичности, у оливье было еще несколько достоинств – уже само его название несло в себе что то маняще­нездешнее, а­ля Франсе – из­за «железного» занавеса. Так сказать, скромное обаяние импорта… А главное, он был идеальной закуской практически к любому напитку. Популярность салата именно в бессонную новогоднюю ночь можно объяснить и тем, что, по слухам, в этом салате можно было приятно поспать. Но это уже больше из области анекдотов…

ЭРА ИЗОБИЛИЯ
Коммунизм, как и новогодние пожелания Деда Мороза, остался для советских людей неисполненной мечтой.

Но к 70­м годам жизненный уровень населения изрядно повысился. Пресловутые дефициты в магазинах образовывались во многом из­за того, что цены на продукты были весьма низкими: колбаса, мясо, сосиски, стоившие в пределах 1­2 рублей за килограмм, при зарплатах в 120­360 рублей, сметались с советских прилавков мгновенно.

В качестве примера наступившего своего рода «процветания» можно привести случай из жизни автора. В 1984 году несколько одноклассников решили отметить вместе Новый год – у одного из друзей родители покинули квартиру. На пустующую «хату», как мотыльки на огонек, слетелся весь класс. При этом наши девчонки принесли с собой, ничуть не напрягаясь, просто невероятное количество всякой еды. В рассветных сумерках дружеская пирушка стала подходить к концу, и сурово надвигался вопрос – как замести следы праздника перед родителями, чье скорое возвращение было также неизбежно, как и наступление Нового года. Выход был найден по­-ребячески простой – большое количество даже нетронутых блюд было безжалостно выброшено на улицу. Как говорится, действительно – «заелись».

Но в ту новогоднюю ночь один мальчик все же сделал себе «подарок» – подобрал выброшенное вместе с тарелками и утащил домой. В дальнейшем он стал преуспевающим коммерсантом…

ЗЕЛЕНАЯ ЕЛКА И ГОЛУБОЙ ОГОНЕК
Символ Нового года – елка. Семантика этого праздничного атрибута восходит так же и к рождественской христианской традиции и символизирует собой библейскую пальму, и к еще более глубоким языческим корням «Мирового древа». Но как бы там ни было, в атеистическом советском государстве елка пришлась и ко двору, и к дому. Уже в 50­х годах праздничной елкой украшали Центральную площадь Гомеля, ставили и на излюбленных тогда гомельчанами катках – на стадионе «Динамо» (ныне – «Центральный») и стадионе «Локомотив». Елки были живыми, пока в 2001 году, уже в наше время, проектировщики института «Гомельпроект», не разработали конструкцию сборной металлической елки.

А в 50­60­е годы, кроме уже упомянутого ДК железнодорожников, общегородские новогодние вечера и детские утренники проводили в Гомельском областном русском драматическом театре и во Дворце пионеров в парке. Да и каждая школа, детский садик или предприятие старались провести у себя новогодние мероприятия. Дети того времени, несмотря на все трудности, действительно были окружены теплом и заботой. В том числе и со стороны социалистического государства. Возможно, поколению, пережившему ужасы войны, хотелось дать детям то, чего оно само было лишено в суровые предвоенные и военные годы – праздника и игрушек, смеха и веселья…

Детский утренник, несмотря ни на что, всегда представлял из себя настоящий костюмированный праздник. Девочек наряжали «снежинками», в незамысловатые платьица из белой, «пушистой» марли и бумажные короны, мальчиков ­ медведями, волками и другими зверушками. Школы выдавали детям свои подарки. Бесплатные подарки от профсоюзного «Деда Мороза» родители получали и по месту работы. Помимо традиционных шоколадных конфет, печенья и прочих сладостей в них можно было обнаружить дефицитные тогда мандарины и апельсины. К Новому году на гомельские продовольственные базы завозили даже ананасы, только вот распределялись они, что греха таить, прежде всего, среди ответственных работников…
Помимо новогодних утренников, вечеров и банкетов, ныне скромно именуемых «корпоративами», одной из самых живучих советских традиций этого праздника остается встреча Нового года с «Голубым огоньком» на телевизионном экране. Правда, первоначально ему предшествовали «черные тарелки» радиоточек. Но в середине 1950­х годов в Гомеле появляется энтузиаст телевизионного дела Евгений Кернажицкий. Свою первую любительскую студию он организует в ДК железнодорожников. И вот в канун Нового года, 31 декабря 1957 года гомельчане получают подарок – городское телевещание.
Первая новогодняя телепрограмма, в которой лихо сплясали артисты из ансамбля того же ДК железнодорожников под руководством нашего знаменитого земляка Александра Рыбальченко, транслировалась всего в радиусе 25 километров. Но сколько было радости и веселья у тех, кто прильнул к первым телевизорам – громоздким деревянным ящикам с ламповой начинкой внутри и маленькими экранами­блюдечками с линзой. Поначалу телепрограммы транслировались только по выходным, затем, примерно, через день, потом передачи стали ежевечерними… Соседи ходили запросто к друг другу в гости только для того, что бы посмотреть первый телевизор у тех счастливчиков, где он был.

Идут годы… Но Новый год все равно остается лучшим праздником в году. Таким же юным и ярким, как и символизирующая вечную и возрождающуюся жизнь праздничная елка. Таким же красивым и нарядным, как наше сказочное детство…