«Москва кабацкая» – так назвал русский поэт Сергей Есенин один из циклов своих стихов, родившихся под сенью злачных мест. В Гомеле еще не появился свой певец хмельного раздолья, но мы постараемся восполнить этот пробел хотя бы короткими рядами газетных строчек…
Медведь с московским поваром…
В 1880-х годах Гомель вступил в бурную фазу своего нового, капиталистического развития. Прошедшая через наш город Либаво-Роменская железная дорога поспособствовала привлечению сюда банковского и торгового капитала. А вместе с ним – и его обладателей, алчущих красивой жизни. Традиционные трактиры, корчмы и пивные лавки эту публику уже не устраивали. К тому же в город в большом количестве прибывали различные коммивояжеры, торговые агенты по продажам леса, пеньки, смолы и прочие «командировочные», что тоже провоцировало бурный рост ресторанно-гостиничного бизнеса. Один за другим в Гомеле открывались фешенебельные заведения.
Едва ли не самой «крутой» в то время считалась ресторация с бильярдом братьев Шановичей в гостинице «Савой», которая находилась на месте нынешнего «Старого универмага». Причем любители поиграть шарами и пропустить бокал-другой французского шампанского могли это сделать в условиях электрического освещения.
Между прочим, лампы накаливания в Гомеле начала XX столетия зажигались только во дворце Паскевичей, на станции Либаво-Роменской железной дороги и в некоторых других «эксклюзивных» местах. Например, кофейня-кондитерская «Неаполь» на углу Румянцевской и Троицкой(на месте нынешнего горисполкома)особо гордилась своей собственной электростанцией.
На улице Румянцеской, в доме Ивицкого, что был рядом с почтовой конторой, находился ресторан «Медведь» Ф.П. Васильева(примерно напротив остановки «Цирк» у сквера). Спецпредложением от «Медведя», как указывалось в рекламе, являлись услуги московского повара.
А на углу Троицкой и Могилевской(ныне – улица Кирова), в доме Цырлина, гремел ресторан «Одесса», принадлежавший Цетлину. Изюминкой «Одессы» были отдельные кабинеты, в которых состоятельные господа могли не только расположиться «с удобствами-с», но и «особливых барышень» с собой усадить.
Еще в Гомеле были рестораны С.А. Козака на той же Румянцевской, «Прогресс» Е.С. Короткевича возле вокзала на Замковой, ресторан И.Б. Мирковича «с крепкими напитками» в «Гранд-отеле» на углу Могилевской и Троицкой, рестораны при гостинице «Москва» с «помещениями для лошадей и экипажей» и при гостинице «Южной» – на той же Румянцевской. Имелся в Гомеле также ряд кафешантанов, трактиров и иных увеселительных заведений «классом» пониже.
Рестораны, как правило, работали с 12 дня до 2 часов ночи. В рекламных текстах часто указывалось, что «прислуга предупредительна, цены доступные». Скромный обед из пары блюд, салата, стопки водки и десерта обходился посетителям в 1,5-2 рубля. Исходя из того, что жалованье младшего офицера, чиновника или учителя в начале XX века составляло 25-35 рублей, дешевыми эти заведения не были. Даже для тогдашнего «среднего класса». Уже не говоря о рабочих, которых сюда просто не пускали.
Завсегдатаями рестораций были купцы, состоятельные торговцы и предприниматели. О кутежах русского купечества в обществе цыганских хоров, медведей и девиц веселого поведения ходили легенды. Обычным делом для загулявших купчин было прикурить «от катьки» – сторублевой ассигнации с портретом императрицы Екатерины II. Правда, гомельские «торговцы-старообрядцы» были более благочинны, чем их московские коллеги по цеху, а еврейские предприниматели – менее склонны к прожиганию жизни, чем одесситы. Но и в Гомеле при случае умели «зажечь» по полной…
Бомба на закуску
Начало первой мировой войны и введение «сухого закона», конечно, осложнили жизнь владельцам увеселительных заведений. Но в 1918 году, когда Гомель был занят немцами и украинскими гайдамаками, ресторанная жизнь здесь снова расцвела.
Господа офицеры из белогвардейских дружин, «герр оффицирен» из армии германского императора и «панове старшина» из войска украинского гетмана, как в старые добрые времена, вовсю кутили на Замковой и Румянцевской.
Но в один из таких вечеров в марте 1918 года в «Савойю», полную немецких офицеров, влетела бомба… Нет, отнюдь не «сексуальная», а самая настоящая, динамитная. Она зашипела и оглушительно разорвалась – это был подарок оккупантам от гомельского революционного подполья. Такой же презент преподнесли подпольщики и немецкому штабу, ужинавшему в одной из гомельских кофеен.
Еще одна важная деталь: в декабре 1918-го, когда большевики и левые эсеры подняли в Гомеле вооруженное восстание, их боевым группам без труда удалось захватить множество офицеров и представителей полицейской «варты» прямо в кафе и ресторанах в центре города.
С восстановлением в Гомеле в январе 1919 года Советской власти многочисленные рестораны начали преобразовываться в рабочие клубы и народные дома. В суровых условиях гражданской войны было не до гулянок: завоевания революции находились в опасности…
«Эльдорадо» для нэпманов
Гражданская война окончилась, и почти повсеместно – победами Красной Армии. Но под давлением экономической стихии Советская власть вынуждена была пойти на введение «Новой экономической политики» – НЭПа. И тут-то началось… Коррупция, бандитизм, бурные гулянки новой буржуазии – «совбуров» и хозработников… И все это – на фоне бедности и разочарования вернувшихся с фронта красноармейцев. Символом НЭПа стал кабак, где, Сергей Есенин, по его же строкам, читал «стихи проституткам» и «с бандюгами жарил спирт…»
В «перестройку» 20-х годов в Гомеле один за другим снова начали появляться частные рестораны и кафе. Как сообщает краевед Дмитрий Гусаков, на улице Советской располагался один из таких ресторанов – «Швейцария». Выданное городскими властями разрешение на открытие «Швейцарии», отличавшейся шикарным внутренним убранством, сохранилось в гомельских архивах.
Еще одно заведение под завлекающим названием «Эльдорадо» работало в районе парка Луначарского. Дородные нэмпаны в чесучовых костюмах вальяжно «заседали» за столиками, подзывая официантов окликом: «Человек!» Сюда же, в «Эльдорадо», отстучав день на машинке в конторе, слетался после работы тогдашний «офисный планктон» – совбарышни с прическами а-ля каре в шелковых косынках. При этом сам парк Луначарского находился в аренде у гражданина Нейшдатда. Местные рабкоры негодовали, что теперь парк, как и во времена Паскевичей, стал почти недоступен рабочему человеку, ведь по вечерам вход в него был платным…
В летнем театре начали ставить в основном «полуприличные» миниатюры, а в самом ресторане-шантане «Эльдорадо» – потихоньку приторговывать девочками. Длилось это до тех пор, пока не случился скандал…
Как-то раз кельнер из «Эльдорадо» продал безработную гомельчанку Юлию Ширяеву «нэпачу» Пастухову. Однако Юлии удалось бежать, после чего сутенеры из ресторана принялись искать ее по улице Советской. Девушка все же смогла добраться до прокуратуры и губрозыска. Как сообщала в декабре 1923 года местная газета, предприимчивый кельнер получил 8 месяцев заключения. На «перековку» в Гомельский исправдом отправились и два его подельника.
По свидетельству некоторых гомельчан, видевших довоенный Гомель, в конце 1930-х годов один из городских ресторанов находился в парке у Лебяжьего озера. Еще одно заведение, по воспоминаниям старожилов, работало на улице Советской – примерно в том же месте, где затем появился ресторан «Заря».
Казино для оккупантов
После того как в августе 1941 года наш город был захвачен вермахтом, рестораны опять стали местом сборищ германских офицеров. Вероятнее всего, именно в период немецкой оккупации в Гомеле открылись первые казино.
И снова, как в 1918 году, слабостью немцев к ресторанным развлечениям воспользовались гомельские подпольщики. Осенью 1941-го официантка-патриотка сообщила Гомельскому оперативному центру, что в ресторане-казино по улице Румянцевской, 42(немцы вернули гомельским улицам прежние названия)намечается крупная встреча оккупантов. 4 ноября 1941 года в это заведение зашел молодой подтянутый человек в немецкой униформе. Через некоторое время он покинул ресторан, случайно «забыв» там небольшой «сюрприз».
Банкет немецкого офицерья в тот вечер явно не удался… В момент, когда бравый генерал говорил что-то про «Гросс Дойчланд» и взятие Москвы, прогремел мощный взрыв… Эту боевую операцию выполнил гомельский подпольщик, старший лейтенант Красной Армии Иван Шилов, прекрасно владевший немецким языком и неоднократно проводивший самые рискованные акции «под прикрытием»...
Черные кошки в «Соже» не гуляют…
В 1948 году, когда немалая часть Гомеля лежала в руинах, ресторан «Заря» уже вовсю работал. Правда, в послевоенном городе для большинства гомельчан такие развлечения были недоступной роскошью. Частыми ресторанными посетителями были офицеры, хозяйственные и торговые работники, квалифицированные рабочие и иные немногочисленные привилегированные прослойки советского населения. И еще – «профессиональные» преступники.
Пользуясь послевоенной неустроенностью, в Гомеле и его окрестностях орудовала не одна банда наподобие «Черной кошки» из знаменитого фильма «Место встречи изменить нельзя». В середине 1950-х годов местные Жегловы и Шараповы накрыли сходку «воров в законе» в одном из старейших гомельских ресторанов «Сож» по улице Советской.
По воспоминаниям старожилов, этот «сходняк блатных» носил едва ли не всесоюзный характер. В «Сож» тогда прибыли даже делегаты с берегов Черного моря, посланцы криминальной столицы того времени – Одессы-мамы…
Помимо «Сожа» и «Зари» в послевоенном Гомеле большой популярностью пользовались ресторан «Поплавок», размещавшийся на дебаркадере на берегу реки Сожа в районе парка, и железнодорожный ресторан на вокзале.
Рестораны для народа
По мере вступления страны в эпоху брежневского сытого «застоя», которую еще можно назвать временем «золотого заката», государство все увереннее шло навстречу потребительским пожеланиям своих граждан. Разумеется, нарастала потребность в «культурном отдыхе».
Теперь заработки обычного советского человека позволяли ему посещать рестораны любой наценочной категории. Согласитесь, при средней зарплате в 160-220 рублей каждый трудящийся, не обремененный патологической жадностью, мог себе позволить обед в ресторане за 1 руб. 20 коп. Даже сотрудники Гомельского областного краеведческого музея, и тогда не балованные высокими зарплатами, в каждый свой обеденный перерыв бегали «столоваться» в ресторан «Беларусь». А в день получки и аванса работники культуры разрешали себе даже откушать огромную котлету по-киевски за 2 руб. 10 коп.
Все чаще свадьбы и прочие семейные праздники советские граждане стали отмечать в ресторанах. Тогда же в моду вошло обыкновение проводить там «корпоративы» с сослуживцами, именовавшиеся в то время «банкетами». Здесь же гуляли на «революционные праздники», которые, правда, уже тогда начинали восприниматься как обычные государственные выходные.
Завершив «вторую волну» индустриализации 60-70-х годов, руководство советского Гомеля взялось за сферу досуга и отдыха. Под рестораны и кафе теперь возводились целые многоэтажные здания. Так, в 1968 году по проекту архитектора Льва Тамкова был построен ресторан «Беларусь»(ныне – «Европа»)с тремя залами, первоначально запланированный под молодежное кафе.
В 1970 году на фоне жесткого индустриального пейзажа завода «Гомсельмаш» вырос ресторан «Чараўніца». В 1971-м на южной окраине города начал работать ресторан «Чабарок», в 1974-м – «Ивушка» на улице Богдана Хмельницкого. В 1986 году открыли свои залы рестораны «Хрустальный» в Новобелице и «Турист» на Советской. В Красном зале «Туриста» начало работать первое в Гомеле варьете, произведшее фурор среди мужской половины города.
На проспекте Ленина посетителей принимало кафе «Золотой петушок»(в народе – «Певник»), на Победе – «Колосок», на «Фестивале» популярностью пользовалась «Ласточка», открытая еще в 1966 году. С 1960-х годов на улице Шилова работал ресторан «Дорожный», под живую музыку которого тогда гулял весь Прудок, «Троллейбусный» и Старый Аэродром. Ресторан в гостинице «Гомель» распахнул дверь для посетителей в 1972 году.
Каждое заведение в Гомеле имело свой фирменный стиль. «Заря», старейший ресторан города, славился своими цыплятами табака и прекрасным оркестром, «Золотой петушок» –блюдами из курицы, ресторан «Гомель» – драниками в горшочках. В железнодорожный ездили любители солянки…
«Не сыпь мне соль на рану…»
«Центровым» кабаком в 80-х считался ресторан «Беларусь», в народе именовавшийся «Бэсэр» или БССР. Несмотря на то что многочисленные залы на 3 этажах располагали тремя сотнями «посадочных мест», попасть туда на выходные было непросто. Еще бы – не только средняя зарплата рабочих и служащих, но даже студенческая стипендия в 40-50 рублей позволяли регулярно совершать такие «кульпоходы». Многие гомельские студенты того времени умудрялись проводить в ресторанах каждый уик-энд.
Бутылка водки в начале 80-х стоила, даже с ресторанной наценкой, 7-8 рублей. Весь же «кабацкий» вечер мог обойтись от 5-10 до 25 рублей – в зависимости от потребностей и возможностей организма посетителя, количества приглашенных девушек и прочего…
По вечерам у входа в «Беларусь» скапливалась целая толпа желающих. Однако швейцар даже за рубль, сунутый в ладонь, пропускал далеко не всех. Поэтому хорошо подготовленные физически парни(как-никак, в СССР действовала система ГТО), проникали в заветное здание через балкон второго этажа, на который взбирались по декоративной ограде.
Особой популярностью среди молодежи пользовался ресторан-дискотека «Три ступени» по проспекту Ленина. Это название заведение получило из-за ступенек подиума, на котором мостились ди-джеи и музыканты. «Визитка», то есть предварительный заказ столика на четыре места, в «Ступенях» стоила 10 рублей. В заказ входила бутылка советского шампанского, салаты и напитки.
В 1974 году на улице Кожара открылся ресторан «Журавинка». Его новшеством после реконструкции 1984 года стали лампочки светомузыки, вмонтированные прямо в пол. Один из гомельчан, отмечавший там свои проводы в ряды Советской Армии, изрядно «нагрузился», из-за чего злосчастные лампочки светомузыки стали казаться ему огненными глазами некоего чудовища, прожорливо взирающего прямо из-под пола. Поэтому, исполняя очередной зажигательный танец, бедный призывник пытался каблуками туфель фабрики «Труд» поразить электрифицированное чудовище прямо в глаз. Однако неравная борьба с лампочками было пресечена работниками милиции.
Пьяные потасовки в ресторанах того времени случались так же часто, как и скоротечные ресторанные романы. Один молодой человек, проживавший у «Журавинки»(назовем его Гриша)разработал свой локальный, «районный» способ съема. Сам кабак он не посещал – для экономии времени Григорий каждый день пребывал в ресторан к самому закрытию. По-быстрому познакомившись с какой-либо дамой, оказавшейся в тот вечер в томном одиночестве, наш Казанова прямо из-под «Журавлей» профессионально уводил ее к себе домой…
С началом перестройки рестораны Гомеля все более насыщались доморощенными «кооператорами» и спекулянтами, а вместе с ними – и первыми бандитами и рэкетирами. Обстановка в заведениях становилась все более криминальной.
Так, некогда фешенебельная «Заря» постепенно превращалась в заведение типа «Где с пятеркой на «Ура» из песни Александра Новикова. Человек, пожелавший остаться неизвестным, поделился с нами своими воспоминаниями о посещении «Зари» на закате «перестройки»…
В кабак они явились большой командой, почти под закрытие – чтобы «догоняться». Автор воспоминаний пришел туда с чем-то вроде обрезка черенка от лопаты, торчавшей из-под пиджака. Вообразите себе атмосферу гомельских ресторанов тех лет, в которые ходили с палками и ножами!«Заря» еще оставалась излюбленным местом «отдыха» военных летчиков из Зябровки, и какой-то молоденький офицер попросил эту палку посмотреть. Потом долго крутил ее в руках, спрашивая, откуда выстреливают лезвия. «Видаков» про ниндзя насмотрелся что ли.... Кончилось все тем, что наш информатор едва не принял смерть от собственного «меча», хоть и деревянного. Жлобы, с которыми он зацепился в «Заре», заманили его в подворотню глухого двора на соседней Первомайской и едва не задушили этой же палкой…
Постепенно, по мере развертывания перестроечных реформ и становления организованной преступности, гомельские рестораны стали превращаться в штаб-квартиры бандитских группировок. В ресторанах «Беларусь» и «Заря» заседал известный всему городу Коля по прозвищу Солдат, в «Туристе» – боксер З., в сельмашевской «Галактике» – братья С.
Как-то раз эти «братья-разбойники» заказали тогдашний хит «Не сыпь мне соль на рану…» «Новенькие» музыканты, не разобравшись, запросили с братвы денег. После чего исполнять шлягер Вячеслава Добрынина им пришлось в прямом смысле слова «навзрыд» – двадцать раз подряд. Под угрозой ножа, и разумеется, бесплатно…
Так, под залихватский шансон и кабацкий «дым коромыслом», и приближались приснопамятные «лихие 90-е», во многом вызревшие в ресторанах 80-х. Но это совсем другая история…
Юрий Глушаков, историк
При копировании материалов ссылка на сайт обязательна.
Просмотров: 892
