Запретная любовь
Что, например, мы знаем об отношениях между юношами и девушками в дореволюционном Гомеле?Как они знакомились, как развивались и во что выливались их романы?Подходили ли местные денди к барышням в шляпках с вуалью где-нибудь на Румянцевской с возгласом: «Девчонки, пиво пить будем»?..
Оговоримся сразу – в царские времена жизнь человека была крайне зарегламентирована. И сфера интимных отношений не являлась исключением. Многочисленные сословные, религиозные, административные запреты и ограничения буквально опутывали людей, особенно молодых, по рукам и ногам. Вот потому-то кипевшая молодая энергия, не найдя выхода, толкала студентов, гимназистов, парней и девушек с рабочих районов на протест и баррикады, на участие в революционном движении…
В Национальном архиве Беларуси хранятся воспоминания А. Поляка, который за выступления против хозяев в 1893 году был уволен из всех типографий Минска и приехал работать в Гомель. Помимо рассказа о первых «классовых битвах» местного пролетарского движения, эти мемуары содержат любопытные сведения о повседневной жизни и быте Гомеля конца XIX столетия. Влияние на людей религиозных предрассудков тогда было огромным. Поскольку автор мемуаров устроился в русскую типографию и работал по священным для иудеев субботам, ни одна еврейская семья не согласилась сдавать ему квартиру.
Но жизнь брала свое, и осенью на неких религиозных еврейских праздниках(именно в такие дни, как правило, и происходило тогда общение между юношами и девушками)печатник познакомился с двумя молодыми особами – 16-летней шляпочницей Маней Альтшуллер и 17-летней портнихой Олей Вольфсон.
Как пишет Поляк, они «стали вместе встречаться». Но никакой «клубнички»!На традиционную целомудренность наложилась еще и социалистическая этика – встречи проходили исключительно в целях создания первого рабочего кружка в Гомеле. Но кому это объяснишь…
Поляк пишет: «В таком городе, как Гомель, не могло быть, конечно, скрыто, что молодые девушки ходят к молодому человеку на квартиру, и родители этих девушек подняли целую бурю негодования против посещения ими моей квартиры – рабочего, притом еще отщепенца, который работает по субботам». Так что, в определенном смысле, за право работать по субботам, а после этого – свободно встречаться с девушками, и пошла молодежь «брать Зимний» в 1917 году…
«Стометровка» имени графа Румянцева
Но все же, а что на счет предложений «попить пивка» на Румянцевской?Как ни удивительно, но многие городские традиции того времени в том или ином виде дожили до наших дней!Фланирование по Румянцевской(ныне Советской), процветающее до сих пор, зародилось именно тогда. Завязать знакомство можно было и в парке Паскевичей, открывавшемся два раза в неделю для «чистой публики». Причем за сравнительно немалые деньги. Еще были Городской бульвар(ныне сквер им. Громыки), Гоголевский сквер(ул. Билецкого), Максимовский парк(стадион «Центральный») с располагавшимся там Летним театром и зимним катком, сквер Общественного собрания с буфетом на берегу Сожа и другие живописные места.
А вот что касается многочисленных гомельских рестораций и кафешантанов, то здесь, пардон-с, не все было гладко. Посещение этих заведений для молодежи, военнослужащих и простого народа было вообще запрещено. Да и взрослым женщинам, относившим себя к категории «порядочных», появляться там без сопровождения мужчин не рекомендовалось.
При этом в тогдашнем иерархическом обществе прекрасный пол классифицировался строго согласно «табели о рангах» – на дам света, «полусвета» и простых женщин. Светские дамы – дочери уездных помещиков, крупных чиновников и купцов вели жизнь обособленную. Соответственно, знакомства с молодыми людьми происходили на бальных вечерах, во время поездок в гости к людям «избранного круга». Отношения с кавалерами, как правило, должны были получить благословение от папеньки и маменьки. А вот изящная фраза «дамы полусвета» пусть никого не вводит в заблуждение – так называли элитных проституток и содержанок. Надо сказать, строгость тогдашних патриархальных нравов для мужчин «компенсировалась» проституцией, носившей массовый характер. В Гомеле существовали десятки легальных и нелегальных публичных домов и притонов. Так что благородная непорочность одних оплачивалась торговлей собственным телом со стороны других. Еще одним способом «съема» того времени было привлечение к оказанию сексуальных услуг домработниц, горничных и прочей женской прислуги.
Улица «свободной любви»
С приходом Советской власти отношения между полами изменились самым революционным образом.
Во-первых, женщины и мужчины стали равны. Во-вторых, исчезла былая сегрегация – теперь они и работали, и учились вместе. Раньше девочек и мальчиков рассаживали не то что по разным партам – учили в раздельных учреждениях – мужских и женских гимназиях. Например, взять Гомельскую мужскую гимназию(ныне – корпус БелГУТа)и Гомельскую женскую прогимназию(Политехнический колледж)– друг к другу на перерывах не очень-то набегаешься. Да и на извозчике не наездишься – молодежи было запрещено пользоваться «лихачами». А уже в 20-е годы «единые трудовые школы» в Гомеле были общими.
В-третьих, исчезли крайности – как лицемерное ханжество, так и «продажная любовь». С последней в Гомеле долго боролись через увещевания газеты, но последнюю точку в этом деле в 1930-х поставила милиция… Правда, на смену былой дремучей патриархальности поначалу пытались придти «прогрессивные» теории и практики «свободной любви». Такое раскрепощение женщины отстаивала Александра Коллонтай, впоследствии – видный деятель партии и советского государства. В 1917 году, в свои 40 лет эта free woman завоевала сердце 28-летнего красавца-матроса, наркома военно-морского флота Павла Дыбенко.
Мудрый Ленин пресек сексуальные эксперименты, но в Гомеле на улице имени Коллонтай(ныне – Сожская)кто-то догадался разместить областной кожвендиспансер, в народе получивший наименование «Колонтайки». Вместе с тем, Александра Коллонтай стала первой в мире женщиной-дипломатом и впервые поставила в СССР материнство и детство под защиту государства.
В конечном итоге, после нового ренессанса традиционной морали в СССР 1930-1940-х годов, между двумя «дружественными» полами советских людей установились достаточно здоровые и ровные отношения.
Любовь на коньках
В послевоенном Гомеле жизнь не баловала людей развлечениями. По воспоминаниям горожанина Аркадия Александровича Чачина, особым достоянием и гордостью каждого мальчишки считались тогда коньки. Почему?Да ведь на них легче всего было подъехать к девочкам!А катки, заливавшиеся тогда на стадионах «Динамо»(ныне «Центральный»)и «Локомотив», являлись основным местом отдыха подростков. Впрочем, в соответствии с еще дедовскими обычаями, девочки и мальчики больше держались особняком, гуляли отдельными компаниями. К слову, такое неписаное деление просуществовало до 80-х годов. И только на льду мальчишки и девчонки могли вступать в самый непосредственный контакт.
На катке каждый факт падения девчат использовался, чтобы по-джентельменски протянуть руку помощи и начать дружить. Еще одним распространенным способом было знакомство по представлению – когда молодых людей сводил друг с другом общий знакомый. Как Шурика со Светой в бессмертной «Операции «Ы»… Потом раскрасневшиеся, жизнерадостные парочки шли вместе домой, начинались ухаживания и свидания. Говорили о прочитанных книгах, кино, музыке – услышанной, в основном, по радио. В общении между парнями и девушками никогда не звучало мата, грубых шуток и прочих пошлостей. Все должно было быть красиво.. Повзрослев, парочки ходили в кино, на танцы и в театр. Поход в кафе в 40-50-х годах мало кому из учащейся молодежи был по карману, ну а посещение ресторана «Сож» выглядело верхом расточительства…
Девушки практически не пили. По свидетельствам старожилов, сексуальные отношения до свадьбы были большой редкостью – парни уважали девчат и сдерживали себя. Однако, конечно, и тогда случались исключения из правил…
Сонька-«вырви глаз»
Живой секс-легендой Гомеля 1950-1960-х стала женщина по имени Соня, получившая брутальное прозвище «Вырви глаз». Ее дебют состоялся на стадионе «Локомотив», где она как медсестра присутствовала на легкоатлетических соревнованиях. На этом празднике спорта и здорового тела Сонька и продемонстрировала гомельским мужчинам свои прелести, явившись на стадион в белом халатике на грани дозволенной длины и босиком. Поэтому вся левая трибуна смотрела не на бегунов и метателей молота, а на красивые, точеные ножки Сони.
Как вспоминают люди, ее знавшие, за сто метров на подходе к клубу железнодорожников имени Ленина можно было услышать звонкий, заливистый смех знойной Соньки. Она никогда не бывала одна, всегда стояла в окружении офицеров или хозяйственных работников солидного вида. Как женщина Софья Алексеевна обладала колоссальным обаянием и словно магнитом притягивала к себе мужиков. О ее любовных похождениях ходили легенды. Хотя, по другим свидетельствам, не все было так экстравагантно – обворожив где-нибудь в ресторане «Заря» молоденького лейтенантика-летчика из Зябровки, Сонька наслаждалась деликатесами за его счет, а затем преспокойно удалялась через черный ход…
В детстве мне довелось видеть уже пожилую Соньку «Вырви глаз». Однако и на склоне лет ее буйный темперамент проявлял себя во всей красе – громкий голос Соньки далеко разносился в районе, резонируя от панельных стен пятиэтажек…
Между тем, как говорят, в военное лихолетье эта женщина была медсестрой на фронте. Кто знает, что она видела и пережила там?И что стало причиной такого ее стиля жизни, ныне почитаемого чуть ли не за эталон поведения настоящей «крутой гирлы»?
Очевидцы приводят и другие случаи отклонявшегося от советских норм женского поведения. На улице Сортировочной(ныне – Телегина)в коммунальной комнатушке жила некая буфетчица, женщина пышных форм и яркой внешности, муж которой погиб на фронте. По вечерам, когда железнодорожный буфет закрывался, «веселая вдова» частенько возвращалась домой под ручку с разными кавалерами, преимущественно – офицерами. Пока они находились в комнате, ее сын Марат обшаривал карманы военных галифе и штатских брюк…
Но все это, подчеркнем, отдельные случаи. В целом даже отсутствие мужчин, которых забрала Отечественная, не пошатнуло нравственный облик гомельчанок. И одинокие женщины блюли свои честь и достоинство. В крайнем случае – приводили домой постоянного сожителя. Хотя даже такой «гражданский брак», без росписи в ЗАГСе, в те времена считался не совсем правильным…
Явление секса в СССР
«В Советском Союзе секса нет!» – эта фраза из перестроечного репертуара прочно вошла в историю. Но и СССР не избежал своей «сексуальной революции». Только в отличие от Запада, до нас она докатилась с опозданием лет в двадцать – где-то к началу 80-х годов. Через скабрезные анекдоты, дискотеки, музыку, фильмы, книги, моду, разжигавшие «основной» инстинкт, более легкое отношение к половой жизни постепенно прокладывало себе путь. Масло в огонь подростковой гиперсексуальности подливали ходившие в рукописях произведения типа «Бани» Алексея Толстого. Тогда же в ход пошли самодельные черно-белые порнографические открытки, мутно переснятые из западных источников(в основном – игральных карт)либо сделанные в неких притонах кустарным способом. Впрочем, дальше буйных фантазий они не вели – семья и школа еще зорко следили за пионерией и комсомолией. Но при этом само взрослое поколение в пьяно-«застойные» годы все больше погружалось в то, что в 20-е годы называлось «бытовым разложением» и приводило к потере партбилета, если не хуже. А уже в 70-80-е оно стало называться «красиво жить не запретишь».
Даже среди учеников старших классов в начале 80-ых подавляющее большинство девочек и мальчиков все еще вели «непорочный» образ жизни. Исключение составляли единицы. Запретные плоды плотских утех в то время срывали обычно уже после окончания школы и поступления в ВУЗ, техникум или ПТУ. Кстати, одним из побуждающих к тому факторов был выезд на учебу за пределы ма-лой родины – подальше от родительского надзора. Жизнь в общаге сводила с ума многих. Общежития и были первыми «островами свободы», или как это еще можно назвать…
Какие же «методы съема» практиковала молодежь 80-ых?В Гомеле «местом наших встреч», вовсе не поросшим травой, прежде всего была все та же Советская. Подцепить парочку дефилирующих по гомельскому «Бродвею» девчонок не было проблемой. Более того – примерные на работе, в институте и дома, они достаточно легко соглашались «пойти на хату». При этом к ним не нужно было подъезжать на «Х5», вести в суши-ресторан или бросать еще какие-то «понты». Для организации банкета хватало пары бутылок приличного вина и торта. Товарно-денежные отношения действовали в СССР с серьезными ограничениями, и девушки еще были готовы дарить свою любовь бескорыстно…
И, к слову, далеко не каждый такой «съем» вел в постель. В большинстве случаев с первого рандеву этого не происходило. Но, как твердо свидетельствуют очевидцы, в СССР секс все же был. Однако многие вещи, ныне считающиеся едва ли не детскими шалостями, в то время осуждались не только партией и комсомолом, но и на уровне «понятий». И если кого-то из девушек(а тем более парней)уличали в фривольных экспериментах а-ля Камасутра, это грозило серьезным дворовым клеймом. Равно как и ложное обвинение в нарушении сексуальных табу, способное повлечь за собой жестокие разборки с рукопашной дуэлью и кровопролитием.
Конечно, традиционным местом знакомств оставались танцы и молодежные дискотеки,(о которых мы уже писали в прошлом номере), и гомельские рестораны(рассказ о которых еще впереди).
Но у молодежи были и свои, специальные методики. Одна из них – коллективные походы «на экскурсию» в упоминавшиеся «свободные» общежития. Излюбленным объектом местных ловеласов являлась общага ГГУ на Советской, 106. Ныне переведенная в жилой фонд для преподавателей, в то время она была заселена преимущественно студентами(точнее, студентками). Общага была квартирного типа, то есть без всякой вахты, и любой желающий с улицы мог зайти в подъезд и постучать в первую приглянувшуюся дверь. Под благовидным предлогом – скажем, одолжить стакан. Студентки, как правило, намек понимали правильно, и вскоре на кухне, за искомым стаканом и принесенной бутылкой, завязывалось непринужденное общение. В большинстве случаев – невинное, но иногда – не совсем. По воспоминаниям участников тех студенческих сабантуев, в конце 80-х администрация универовской общаги почему-то принудила всех постоялиц держать под кроватями металлические тазики. А поскольку кровати были на железных пружинистых сетках, в определенных ситуациях они адски гремели об эти самые тазики…
На Киевском спуске уже в середине 80-х стала собираться «продвинутая» молодежная тусовка, «прошаренная» в том числе и в области сексуальных отношений. Местная газета с негодованием клеймила собиравшихся там девушек, дошедших до откровенных обсуждений своих кавалеров. Об одной девчонке с филфака, якобы замеченной на той тусовке, ее сокурсницы на университетских парах с тихим ужасом перешептывались: «Лариска на Киевском спуске бывает…»
Поскольку Интернета, социальных сетей и сайтов знакомств в ту пору еще не было, а обращаться по соответствующим объявлениям в газеты считалось верхом «каличности», некоторые ребята, в том числе и автор этих строк, разработали свой собственный способ «виртуального знакомства». Для этого брался городской телефон и с него делался звонок по случайно выбранному номеру. Если в трубке звучал приятный женский голос, под любым надуманным предлогом завязывалась беседа. Поскольку советские девушки, не испорченные еще стяжательством, конкуренцией и цинизмом, были весьма сердобольные, они охотно откликались на разного рода просьбы, искренне сочувствовали и сопереживали. В общем, добрые были девушки.
***
Любовь и все с этим связанное было, есть и будет одним из важнейших побудительных мотивов в нашей жизни. Как и все остальное, она может быть чистой и грязной, белой и черной. Во все времена выбор этих качеств остается за нами – «снять» счастье на час или заслужить его на всю жизнь…
Юрий ГЛУШАКОВ, историк
При копировании материалов ссылка на сайт обязательна.
Просмотров: 315
