Ночь музеев испытала зрителей искусством
18 мая во всем мире прошла международная культурная акция «Ночь музеев». Не осталась в стороне и прошлогодняя культурная столица СНГ. Причем для Гомеля музейная ночь на этот раз стала особенно необычной…
«КУЛЬТУРНАЯ ПРОВОКАЦИЯ» ИЛИ ПРОВОКАЦИЯ КУЛЬТУРЫ?
Дело не только в том, что эта «ночь музеев» состоялась почти во всех музеях города и области.
По словам директора музея ГИКУ «Гомельский дворцово-парковый ансамбль» Оксаны Тороповой, проект готовился в течение года, при этом было немало горячих споров и концептуальных дискуссий. В итоге, в старинном дворце Румянцевых-Паскевичей было решено показать искусство современное, именуемое еще «актуальным». Насколько успешно удастся совместить почтенный классицизм дворца и произведения «авангардных» художников, зачастую созданных, что говорится, на грани фола?Этот вопрос стал одним из основных и на пресс-конференции, которую сотрудники музея и участвовавшие в проекте художники дали за час до начала акции. При этом характерно, что для обозначения своих намерений молодые художники предпочитали использовать лексику воинственную. Например, говорили о своей выставке не иначе, как об «интервенции актуального искусства в дворцовую среду». Но поскольку искусство, как и красота, – страшная сила, а молодое искусство – сила, страшная вдвойне, закономерно возник вопрос: выдержит ли культурно-парковое пространство подобный натиск?
Куратор этого проекта художник Михаил Гулин согласился:
– Современное искусство – это испытание для зрителя. Но именно гомельский дворец подвигнул нас к этому эксперименту. Я не люблю пафоса, развенчанию которого посвящены и многие мои работы. Но в данном случае слово «уникальный» уместно – проект действительно является необычным. Ведь за пределами Минска подобного в Беларуси просто не было. Да и в столице все же несколько не хватало той исторической ауры, которая сохранилась у вас в Гомеле. В значительно меньших масштабах подобная акция прошла в свое время в Национальном художественном музее.
Девизом этого проекта я бы сделал слова, прозвучавшие на Венецианской биеннале: «Чувствуй мозгом, понимай сердцем…» Это – квинтэссенция актуального искусства. Для его оценки неприемлема категория «понравилось – не понравилось», в данном случае речь должна идти о взаимодействии с автором.
Также, по мнению Михаила Гулина, очень важно, чтобы современное искусство пришло в регионы Беларуси и насытило их. В последнее время складывается так, что творчество начинает концентрироваться в столице. Многие авторы не могут почувствовать себя белорусскими художниками, оставаясь ограниченными в рамках Минска. Расширить этот формат, включить в него все культурное пространство нашей страны – стратегическая задача подобных проектов.
Художник Константин Селиханов убежден, что культурная интервенция современного искусства не грозит подрывом устоев классического наследия. Ведь в любом жанре и виде искусства самое важное – это гармония. Целью искусства всегда является самовыражение, и тут никто ни с кем не спорит. Для подлинной гармонии нет препятствий, и цель у художников была одна и та же и в XIX, и в XX, и в XXI веке. Заключалась она в поиске совершенства. Современное искусство иной раз не встречает понимания, прежде всего, потому, что сегодня происходит смена парадигм, а многие люди предпочитают не замечать этого. По мнению художника Алексея Лунева, искусство – это работа зрителя. Настоящие художники и творят для того, чтобы создать возможность полноценного включения зрителя в творческий процесс. Говоря о недопонимании, стоит вспомнить, что и Рембрандт для своего времени тоже был новатором и в некоторой степени «авангардистом».
Завершая ответ на вопрос о том, выдержит ли дворец экспансию новых художественных тенденций, Михаил Гулин полушутя-полусерьезно сказал, что дворец-то точно выдержит, а вот зритель – вопрос…
Набрав в легкие побольше воздуха, как перед нырянием в холодную воду, мы зашли во дворец и сразу же окунулись в мир необычного искусства…
ВСЯ ВЛАСТЬ МУЗЕЯМ?
В самом начале осмотра, попав в зал с картинами и мебелью XIX столетия, многие зрители начинали вертеть головами по сторонам – а где ж обещанный «авангард»?И действительно, картины художника Алексея Некрашевича, написанные маслом в старинной технике, настолько органично сливались с изображениями князей и графов середины XIX века, что было нетрудно запутаться в эпохах. Но это только на первый взгляд. При более пристальном рассмотрении выяснилось, что выполненным в безупречной академической манере портретам аристократии Великого княжества Литовского – Михаилу Казимиру Огинскому, Янушу Радзивилу и прочим – Алексей Некрашевич… пририсовал монстроидные хвосты и головы. Как в голливудских блокбастерах про космических чудовищ. И сделано это было вовсе не из хулиганских побуждений, а вполне сознательно… На высоком, так сказать, эстетическом уровне. Его проект «Чужие» не зря объединяет в себе такие противоречивые начала, как классическое наследие и современная масс-культура. Этим автор ставит вопрос: «Почему культурная традиция ВКЛ оказалась такой чужой для нас, современных белорусов?».
Из разговора с Алексеем выясняется, что, по его мнению, искусство должно, прежде всего, ставить вопросы зрителю. Так, как это умели делать работы Брейгеля, Босха или Сальвадора Дали.
Погружению в такое непривычное для некоторых понимание искусства способствовала и звуковая инсталляция Анны Соколовой «Пустой звук». В колонном зале дворца с его великолепной акустикой гулко звучал монотонный речитатив из лишенных, казалось бы, смысла, обрывочных фраз на английском. Особо впечатлительный зритель, наверное, мог бы погрузиться в некое подобие транса…
Если Анна Соколова экспериментировала со звуком, то Тамара Соколова – со временем и пространством. Своей инсталляцией «Коллекция» из черных квадратов на вешалке, марок с зайцами и ноутбука с рентгеноскопией ног на экране, художница так же глубоко, как и рентгеновские лучи, исследует проблему останавливающегося времени…
Прямо в выставочном зале берем комментарий у ведущего специалиста управления культуры Гомельского облисполкома Сергея Рязанова:
– Впервые подобное мероприятие проходит во всех музеях области. К его организации были подключены работники сельских клубов, представители общественности. Нам хотелось, чтобы и наши районные учреждения культуры поднялись до такого же уровня.
В следующем зале огромная рысь – геральдический символ Гомеля, изваянный из бетона. Лежащий на паркете хищник загадочным выражением своей мордочки напоминает какого-то гомельского сфинкса. Это работа Михаила Гулина. Каменный представитель семейства кошачьих выполнен в лучших традициях советского монументализма, а игра на диссонансе социалистического искусства с интерьерами феодальной эпохи и составляет, наверное, основное содержание проекта…
Следующий зал – «Ментальные деревья». Художник Сергей Кожемякин зафиксировал на негативах деревья из одного минского парка, ныне срубленные под коммерческую застройку. Негатив как носитель информации, по мнению художника, в наше время имеет глубокий смысл. Могут исчезнуть деревья и даже цифровые носители, а вот негатив останется…
Представлены здесь и живописные работы. Например, картина Г. Кондратенко, где домашняя любимица – пушистая кошечка, представлена в несколько непривычном виде разъяренной хищницы, оскалившейся над растерзанным голубем. А вот инсталляция Константина Селиханова – «Лестница». Ржавый металлический шар, положенный на обычную музейную лестницу, в сочетании с демонстрацией на компьютерном мониторе скатывающегося вниз по ступенькам мячика, заставляет еще раз задуматься о неустойчивости и бренности всего сущего, в любой момент готового ринуться вниз по наклонной…
Этот проект почему-то привлекает особое внимание иностранцев. Может, как аллегорическое напоминание о неожиданном финансовом кризисе еврозоны?А также о том, что есть подлинная реальность бытия и как отличить правду от вымысла.
Особое впечатление производит группа «Ревизия». Ее авторы – принципиальные сторонники коллективного творчества и соответствующего действия. Поэтому и в своих фотографически точных, но в то же время реалистически брутальных изображениях они таким же сплоченным коллективом пытаются штурмом пробиться к самому смыслу бытия.
Ну а своеобразным венцом проекта, на наш взгляд, могла бы стать картина Алексея Лунева «Ничога няма». Именно эти слова, нарисованные в черном квадрате и помещенные в богатую раму из пышного, «забронзовелого» багета, заставляют вспомнить и бесконечное творчество Казимира Малевича, и буддистские притчи о вечной пустоте. Удивленно смотрит на этот предмет философского искусства Е.С. Бутурлина, нарисованная маслом на висящей рядом картине. Да и мраморный бюст самого бывшего хозяина дворца, князя и графа И.Ф. Паскевича также, сдается, «в изумлении великом» взирает на эту артистическую акцию в своих бывших владениях. Лишь тень наполеоновского маршала Юзефа Понятовского, которую сотрудники музея по проекту Т. Радивилко и с помощью проектора «навели» на дворцовую стену, оставалась абсолютно невозмутимой…
«Вся власть – музеям!» – пошутил кто-то в кулуарах мероприятия. Впрочем, неслучайно рефреном к проекту стало не что-нибудь, а распоряжение хозяйственной комиссии Гомельского Совета рабочих и солдатских депутатов за подписью прапорщика Германа, объявляющего с 10 июня 1917 года парк князя Паскевича открытым «для широкого общественного пользования». При непременном условии, что «каждый гуляющий в парке личным примером и убеждением малосознательных элементов будет содействовать охране парка как ценного народного достояния». Кажется, наши актуальные художники своим собственным примером и творчеством действовали именно в этом направлении…
ПЕНЬ ДЛЯ ПАСКЕВИЧА...
Нашлись, конечно, и элементы «малосознательные». Многих удивляло, что вход в музей в эту ночь был платный. А вот у некого гражданина, находившегося явно под шафе, претензии были, как говорится, «по существу». Он долго и шумно выказывал гиперкритическое отношение к увиденному у инсталляции «Каранi» Сергея Ждановича. Инсталляция состояла из корневищ деревьев, которые разошедшийся мужчина почему-то называл «клыки». На наш вопрос о его видении современного искусства экспрессивный зритель, ответил примерно следующее:
– Вот Румянцев с Паскевичем наверняка бы спросили, почему посреди зала стоит пень?А?Кто за это ответит?
О такой «пень» споткнулся взгляд не одного посетителя, сознание которого оказалось еще недостаточно подготовлено к восприятию передовых тенденций в изобразительном искусстве. Но зато какое количество гомельчан приобщилось к новому и творческому, к тому, что двигает вперед мысль и дух не только художника, но и каждого вдумчивого человека!Сотрудник фондов музея Анна Кравцова сообщила:
– Мнения были разные, от критики до полного восторга. Но главное – ни один зритель не остался равнодушным.
А главный хранитель музея Татьяна Шода добавила:
– Проект, рабочее название которого первоначально звучало как «Дворцовый переворот», предполагал интервенцию современного искусства в классическое. Скажу так – интервенция удалась…
Юрий ГЛУШАКОВ
Фото Светланы КУЗЬМЕНКОВОЙ