Директор ТРК "Гомель" Виктор Котов: "Поезда, которые приходят по расписанию, читателю не интересны"

В этом году телерадиокомпании «Гомель» исполняется 55 лет. Сейчас работать в ней мечтают многие, а было время, когда в компании существовало до пяти и более вакансий. Наградами и дипломами работников ТРК увешена практически вся «стена почета» в здании по улице Пушкина, 8. За последние годы творческий уровень гомельских тележурналистов вырос настолько, что отличить их продукт от произведенного столичными мэтрами микрофона и камеры практически невозможно. Неслучайно каждый телевизионный сезон на столичных каналах транслируются две-три программы, произведенные в Гомеле.

 Подобный взлет и прочное финансовое положение в телерадиокомпании связывают с приходом на должность «главного» Виктора Котова. Здесь еще хорошо помнят, как десять лет назад технические работники не могли по два-три месяца получить свою скромную зарплату. А насколько изменилась техническая база!В зданиях проведен евроремонт, изменился и их внешний вид. И все это сделано за собственные средства, поскольку телерадиокомпания вот уже почти девять лет работает в условиях хозрасчета.
Редакция попросила Виктора Дмитриевича рассказать о работе возглавляемой компании, поделиться рассуждениями о профессии, предназначении и роли журналиста в современном обществе, счастье, деньгах и прочих вещах, окружающих нас в повседневной жизни.
– Виктор Дмитриевич, в журналистике Вы уже более сорока лет и всегда полностью отдавались своему делу. Это была мечта детства или случайность?
– Когда я начинаю дискутировать о журналистике с кем-либо из чиновников, которые так далеки от этой кухни, но делают вид, что все знают и во всем разбираются, я говорю просто: «Кроме журналистики я ничего не знаю и ничего не умею, но эту работу освоил капитально. Поэтому не учите меня, пожалуйста, а лучше помогите материально коллективу!». В журналистику я пришел, в ту пору многие так приходили, через поэзию. Я рано начал писать стихи. Первое мое стихотворение напечатали в районной газете, когда я был классе в седьмом или восьмом… Посылал стихов в редакцию много, и каждый раз, когда почтальон шел по деревне, у меня замирало сердце. Я хватал «районку», в считаные секунды просматривал ее и горестно вздыхал. Но зато какой был праздник, когда я обнаруживал небольшой столбец стихов, а внизу – свою фамилию. Кстати, я до сих пор с волнением встречаю свои публикации и даже через десятилетия отношусь к ним очень трогательно. И если пишу, то переписываю текст раза три-четыре – пока не доведу до ума и не отшлифую. Это сегодня некоторые молодые журналисты даже не удосуживаются внимательно вычитать свои опусы. Прямо с колес – на стол редактору!А мы относились к своему ремеслу с полной ответственностью и очень гордились, что работаем в газете, на радио. Ну а телевизионщики вообще ног под собой не чувствовали!
– Изменилась ли за эти десятилетия журналистика?
– О чем вы спрашиваете?Как может не меняться журналистика, когда такие перемены происходят в обществе. Журналистику же называют зеркалом общества. Сегодня с одной стороны в журналистике работать легко. С другой, читатели и телезрители так пресытились нашей продукцией, что сложно понять, чего же они хотят?Два десятилетия назад в моде были секс и «клубничка». Газеты типа «Двое» шли нарасхват. Сегодня подобные публикации вызовут у кого-нибудь интерес?Сомневаюсь!Пятилетний пацан, почерпнувший избыток знаний из Интернета, вас так просветит по этому вопросу!.. Одно время российские телеканалы держали рейтинг за счет «кровавых» сериалов. Сегодня зритель больше льнет к доброму, правдивому советскому кино. Его психика устала от стрельбы, убийств, похищений, издевательств, и он переключается на канал, где транслируют «Свадьбу в Малиновке» или «Белорусский вокзал». Очень сложно стало делать и собственную телевизионную продукцию. Обратили внимание, что на каждом канале появились различные ток-шоу?Но исчезли телеочерки, простые добрые зарисовки о людях труда. Очень изменился информационный жанр. Каждый канал открывает новости  не как ранее – вестями с полей, производств, гигантских строек, а криминалом или чрезвычайными происшествиями. Почему?А потому, чтобы удержать зрителя, чтобы он не переключился на другую программу. Ведь сегодня в Гомеле в пакете более ста каналов – на любой вкус. Попробуй заинтересуй зрителя своим. Он ушел, с ним ушла и реклама. Бюджетные и дотационные средства массовой информации ее присутствие и отсутствие ощущают не так остро. Мы же, хозрасчетники, во многом выживаем за счет рекламы. Похожая ситуация и в газетах. Печатные средства массовой информации прибавили: у многих изменилось оформление, содержательнее стали материалы, но читать их не хотят!Просматривают!Потому что газет много, а времени мало. Основной информационный поток льется из Интернета, радио и телевидения. И если в газете ничего не «зацепило», как у журналиста еженедельника «Советский район» Александра Евсеенко, то газета ушла в макулатуру. Я с удовольствием читаю эту неформатную газету: она и не районка, и не многотиражка, а вот закрепилась на газетном рынке и, похоже, нашла своего читателя. Здесь мне нравится позиция главы администрации района Олега Величко, который терпеливо сносит некоторые выходящие за установившиеся рамки высказывания своих журналистов. Нравится кому или не нравится: без критических, аналитических, проблемных материалов средства массовой информации никогда не будут удовлетворять вкус читателя и зрителя, и финал у них будет блеклым. Поезда, которые приходят по расписанию, читателю не интересны!
– Вы хотите сказать, что у газет довольно сомнительное будущее?Но ведь когда появилось телевидение, многие считали, что наступил закат театров…
– А Вы сами часто бываете в театре?Вот, видите, не хватает времени!А телевизор – член вашей семьи. Вы приходите с работы и сразу же щелкаете пультом. Вы порой даже не знаете, какая идет программа, делаете свои дела, а он говорит, говорит, говорит… И если вдруг вас что-то заинтересовало, вы тут же – к экрану. А в театр надо купить билет – время!Одеться по-праздничному – пораньше прийти домой, отпроситься на работе – проблема. Добраться до театра… Словом, это целая процедура, смахивающая на праздничную. Хорошо, конечно, посмотреть хороший спектакль, попереживать с живыми актерами, расчувствоваться душой. Но вот вырваться на это действо не так просто. Время, время, время… и наш стремительный ритм жизни, в котором расписана каждая минута. Это хорошо понимают и сами актеры. Все известные и продвинутые – сегодня на телевидении. Они ведут различные ток-шоу, жарят, варят. Словом, нарабатывают себе имидж и популярность. Сколько бы человек знало и ценило талант Ивана Урганта, если бы не «Большая разница»?И Макаревича, замечательного исполнителя и одного из создателей «Машины времени» массовый зритель увидел в телепрограмме «Смак». Дальше перечислять не буду… Сегодня редко какой актер, особенно из молодых, откажется поработать на телевидении. Так что, если и не перекрыло телевидение кислород театру, но задыхаться он стал.

 
 
 
 
 
 
 
– Выражаясь Вашей терминологией, позвольте поинтересоваться, а не перекроет ли кислород газетам и телевидению Интернет?
– Это длительный процесс. Но поверьте, в таком состоянии, в котором находятся наши СМИ при государственной поддержке и административном ресурсе, он может ускориться. Меня удивляет сегодня благодушие чиновников, которые восторгаются достижениями в развитии печатных и электронных средств массовой информации. В ближайшие годы, как только уйдет поколение журналистов советской школы, начнет ощущаться кадровый дефицит, особенно руководящих работников. Ведь сегодняшние руководители республиканских и некоторых областных СМИ, прежде чем возглавить коллективы, сами прошли практически все ступени журналистской лестницы. Они изнутри знают жизнь редакционных коллективов. Это первое!И возможно не самое главное: беспокоит то, что в институте журналистики БГУ сегодня в группах студентов всего по два-три мальчика и более двадцати девочек. Все больше женщин и среди редакторов районных газет. Если так будет продолжаться и далее, то через пять лет журналистика у нас будет исключительно с женским лицом. Я не против выдвижения представительниц слабого пола на руководящие должности. Но везде должен быть баланс. Особенно в средствах массовой информации, которые, как мы говорим, формируют общественное мнение. Выходит, скоро исключительно женщины будут задавать тон нашему общественному развитию. А вы поговорите с психологами, специалистами других отраслей: восприятие и реакция на отдельные вещи у женщин совершенно иная, чем у мужчин. Давайте посмотрим историю журналистики: много ли там найдется знаменитых женских имен?Почитайте Владимира Гиляровского. Сплошное мужичье, причем способное выудить информацию из любого притона и любого другого злачного места. В советское время женщины больше занимались культурной тематикой, библиографией, работали в отделах писем. Сегодня таких отделов в большинстве газет нет. И женщины стали писать на криминальные, хозяйственные, спортивные и прочие темы, которые прежде были исключительно уделом мужчин.
– А в чем, на Ваш взгляд, причина: низкая, недостойная мужчины зарплата или еще что?
– Дело не в зарплате. Пропадает романтизм профессии. Где вы сегодня найдете чудака, который бы шагал и не спал трое суток, ради нескольких строчек в газете?Редакционные коллективы нередко возглавляют не профессионалы, а дилетанты с высшим образованием. У них и самих-то нет блеска в глазах, а мы хотим, чтобы они передали его подчиненным. Вот молодежь и разочаровывается: что хотел бы написать для души – не дозволяют, а каждый день про то, что на таможне задержали наркокурьера или пограничники пресекли незаконный переход контрабандистов – действительно скучновато: и писателю, и читателю. С молодежью надо работать. Вы вот считаете меня опытным руководителем и журналистом, но даже мэтр не может знать всего. Поэтому мы ежегодно приглашаем кого-либо из больших профессионалов, чтобы они давали нашим работникам уроки мастерства. И на такие занятия собираются все свободные от производственных дел. Потому что именно сейчас особенно обострился голод на профессиональные знания. Молодежь читает в Интернете одно, в жизни встречает другое, и как это совместить и грамотно подать читателю или телезрителю не всегда укладывается в голове – нужна подсказка старшего коллеги. Хорошо, когда он есть!У нас на Гомельщине всегда были высококвалифицированные журналисты, которые верой и правдой служили своей профессии. Я вот иногда задумываюсь: почему бы не привлекать к работе с молодежью таких опытных асов, как Николай Гулевич, Владимир Перников, Николай Ермаков. Сколько бы они могли рассказать интересного из своего замечательного прошлого!Одно время в облисполкоме курировал районную печать Анатолий Игнатьевич Мицкевич. Профессиональный журналист, он от корки до корки прочитывал каждый номер «районки» и ежемесячно готовил обзоры, как они освещают ту или иную тематику. Не скажу, что это были какие-то блистательные рефераты, но к ним относились очень серьезно, и обзоры печатались в районных и областной газетах. В них не было унижающей критики, но давались дельные советы. Это тоже один из элементов учебной практики!
– Вот если бы Вам поручили заняться районной печатью, что бы Вы сделали: оставили все  как есть или же занялись реорганизацией?
– Маленькое уточнение: поручили или же предоставили все возможности?
– Допустим, предоставили все возможности!
– Тогда давайте пофантазируем. Еще лет пятнадцать назад, не помню где, но я высказывался за полную реорганизацию районной печати. С появлением Интернета и желанием открыть в каждом районе небольшие телевизионные студии, я все больше убеждаюсь в своем правильном видении этой проблемы. И, уверен, не сегодня, так завтра к ней подступятся. Я не владею статистикой, сколько на Гомельщине убыточных районных газет, но, думаю, достаточно. Причем в создавшейся демографической ситуации и в связи с ростом цен на всякие услуги, меньше их не станет. Поэтому в перспективе я вижу появление региональных кустовых медиа-холдингов. Допустим, медиа-холдинг на Полесье с центром в Мозыре. В него входят все газеты прилегающих соседних районов, есть собственные телевидение, радио, сайт в Интернете. Бухгалтерия централизованная. Телевидение вещает на собственном канале с обязательным охватом территорий соседних районов, также транслируются передачи на радио FМ. Газета!Ей отводится особая роль. Она должна печататься не менее чем на 36-40 страницах, быть в красочном исполнении и со вкусом оформлена. А материалы должны составлять конкуренцию тем, что печатают республиканские и областные издания. Сегодня это не трудно: есть Интернет. Местную тематику освещают филиалы или, назовем их по старой привычке, корпункты прежних районных газет, которые влились в холдинг. Читатель, выписавший такую газету, уже не нуждается в другой периодике, потому что все, что нужно: от политики до кроссворда, он найдет в ней. Плюс информация местного телевидения, радио, развитая сеть Интернета. Информационное поле завоевано и находится под контролем местного медиа-холдинга, а вернее, его учредителя. Такие же структуры появляются в Жлобине и в других «кустовых» городах.

 
 
 
 
 
 
 
– Как журналист с большим опытом, какую оценку можете дать сегодняшним СМИ области?
– Вы подтверждаете сказанное мною ранее о том, что у женщины-журналиста иной подход к достижению цели. Только что мы просто размышляли и фантазировали, и тут же конкретный вопрос в лоб. Честно говоря, мне трудно вот так сразу дать объективную оценку. Для этого нужно располагать статистикой, хотя бы знать число убыточных газет, их тиражи и рейтинги электронных средств массовой информации. На худой конец – доходы от рекламной деятельности. Таких данных у меня под рукой нет. Порой самому интересно: по каким критериям в области оценивают лучшую газету или же телерадиокомпанию?Как бы меня не убеждали, что то или иное СМИ хорошее или плохое, я сужу о нем, прежде всего, по доходам от рекламной деятельности. Нет более строгого судьи, чем рекламодатель. Поверьте, он никогда не вложит ни копейки в издание или электронное СМИ, не будучи стопроцентно уверенным, что эту газету читают, а этот канал телевидения смотрят. Ему нужна гарантия, что вложенные в рекламу деньги принесут отдачу. Поэтому, как бы сегодня ни оценивали работу нашей ТРК, я отношусь к этому спокойно. Доходы от рекламы у нас самые высокие среди других областных ТРК. Значит, мы на правильном пути. У нас, например, на июнь на канале НТВ-Беларусь уже все заказы распределены и свободного рекламного времени нет. Поэтому, не владея статистикой, я не могу объективно оценить все плюсы и минусы областных СМИ. Боюсь что, если я начну подходить к оценке местной прессы без данного анализа, то это будет оценка вчерашнего дня. Мол, это хорошая газета, а это плохая. А где доказательства?Где исследования специалистов по рейтингу?Сегодня пресса, особенно телевидение, не может работать вслепую, необходимо постоянно поддерживать связь с исследователями нашей отрасли. Одно могу сказать: в областных СМИ все меньше стало имен, при виде которых обязательно хочется прочитать материал. Я всегда с удовольствием читал публикации Николая Дубовца. Этот публицист зря бумагу не марал. Обязательно прочту материал, если подвернется, Николая Гулевича. Даже не из-за фактуры, а за образное слово, умелую подачу фактов и оригинальность. Журналист ведь не статист, излагающий цифры и факты, а художник. Он должен уметь не пересказать ситуацию, а нарисовать ее. Сочно и красочно!К сожалению, я пока не могу назвать ни одного молодого имени, за исключением Саши Говейко, у которого, уверен, большое будущее. Если он, конечно, также устремленно будет к нему идти. Но это мое личное мнение. Я же не читаю все газеты и не смотрю все каналы телевидения. Возможно, кого-то и проглядел!   
– Мы вообще-то мало говорили непосредственно о телевидении. Наверное, это будет как-то неправильно…
– Вообще-то, это тема отдельного разговора. У нас в телевидении разбирается каждый. Поэтому придется долго и доходчиво пояснять, что на экране одна жизнь телерадиокомпании, в студиях – другая. В октябре будет девять лет, как мы работаем в условиях хозрасчета. При переходе на новую экономическую форму была проведена масштабная реорганизация. Из 200 работников осталось 110. Сокращение по приказу Белтелерадиокомпании проводилось наспех и, как говорится, по живому. Поэтому для тех сокращенных я до сих пор остаюсь лицом нарицательным. Но другого выхода не было. В БТРК не все было основательно продумано, тем более сама компания, являющаяся нашим учредителем, осталась бюджетным подразделением. Первые полгода барахтались, как могли. Зарплаты мизерные, кадры стали расходиться. Но все-таки выжили. Люди поняли, что теперь они сами хозяева своего счастья. Жаль только, что этого не поняли контрольные органы, которые до сих пор идут к нам с проверками как в бюджетную структуру. Причем ежегодно, а то и по два раза в год. Сколько расходуется нервов и времени – передать трудно. Порой доходит до анекдотических курьезов. Недавно приходит сотрудник Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД и требует документацию на приобретение автомобильной техники в 2012 году. «Да не приобретали мы ничего», –отвечаем. «Как?– удивляется он.– Но разговоры-то у вас на сей счет были!» Выходит, теперь и помечтать вслух нельзя?! А за месяц до этого три недели работала контрольно-ревизионная группа БТРК. Так возьмите у них контрольные акты и не отвлекайте нас от работы. Наверное, слишком много у нас в стране контролеров развелось!Два года подряд ходил к нам с проверками один и тот же сотрудник финансовой милиции. Тоже с большим рвением чего-то искал. Не нашел. Правда, под конец сумели ему разъяснить, что мы все закупки ведем не за бюджетные деньги, а за кровно заработанные. И прежде чем что-то купить, проводим технический совет, чтобы все было по назначению и ничего лишнего. Телевидение – это дорогостоящий продукт. Подорожал бензин – дополнительные расходы, подорожали электроэнергия, коммунальные услуги – сразу же скачок всех экономических показателей. О ценах на телевизионную технику я уже не говорю. Они заоблачные, потому что все оборудование импортное. Телезритель обратил, наверное, внимание, что качество сигнала на белорусских каналах в последнее время значительно улучшилось. Мы перешли на цифровое вещание. Все оборудование закуплено за счет собственных средств. Хотя первоначально так вопрос не стоял.
– Вам не кажется, что Интернет когда-нибудь вытеснит телевидение?
– Что Вы!Наоборот, расширит возможности. Мы уже сейчас транслируем в Интернете наши новостные программы. Если вы, например, не успели посмотреть новости, то, пожалуйста, открывайте наш сайт – и все увидите и услышите. Новым этапом станет Интернет-вещание телепрограмм. Сейчас мы уже интенсивно работаем над этим. И еще одна новинка ожидает в ближайшие месяцы наших радиослушателей. Мы открываем новую радиостанцию на волне 103,7, где будет транслироваться музыкальное ретро, песни белорусских композиторов и певцов восьмидесятых годов прошлого столетия.

 
 
 
 
 
 
 
– А как Вы вообще оказались на телевидении?Ведь в республике Вас знали как известного журналиста- публициста?
– Это, видно, судьба!Я ведь приехал в Гомель в первые постчернобыльские годы, когда из области шел массовый отток населения. На меня смотрели, как на ненормального. Но я рисковый человек: за плечами уже были Новый Уренгой, Салехард, Чита. Географию Советского Союза я довольно хорошо знал не по карте, и предчувствовал, что колосс на глиняных ногах в одночасье может рухнуть. К этому все шло в регионах, где мне доводилось работать. Да и о чернобыльской трагедии в те годы предпочитали умалчивать. Широкой информации о ее последствиях не было. Это потом на чернобыльской волне многие политики сделали себе имена. А на телевидении в Гомеле в начале 2000-х годов сложилась если не критическая, то довольно непростая ситуация. Работники радиотелецентра по два месяца не получали заработную плату, техника была изношена. Из всего автопарка только одна машина могла доехать до Минска. Даже штативов не хватало всем операторам. В коллективе сложились различные группы и группировки «по интересам». Потоком шли письма в облисполком и Белтелерадиокомпанию. Руководитель тоже писал не одно заявление с просьбой об освобождении от занимаемой должности. В БТРК и облисполкоме искали подходящую кандидатуру. Но все, кто мало-мальски знал ситуацию, категорически отказывались. Первоначально отказался и я. Лишь потом, когда надавили на мои патриотические и профессиональные чувства, я сдался. Но это было не самое страшное. Совместным решением Белтелерадиокомпаниии, облисполкома и Министерства связи была начата крупномасштабная реконструкция телерадиокомпании. Я в своей жизни построил лишь птичий домик, и то в нем скворцы жить не захотели. Но и это не все, что меня поджидало: Белтелерадиокомпания и облисполком, выделив первоначальное финансирование, затем отказались давать деньги, сославшись на их отсутствие и изменение экономического статуса ТРК. Большую часть нам пришлось достраивать за собственные средства.
– Не жалеете о том, что выбрали такую профессию?
– Ни в коем случае. Мой девиз по жизни: чем трудней, тем интересней. А сколько судьба подарила мне замечательных встреч и анекдотических ситуаций. Я брал интервью у Егора Кузьмича Лигачева. Он в ту пору был секретарем ЦК КПСС, по сути дела вторым, после Горбачева, человеком в государстве. И вот он приехал в Гомель. А я работал корреспондентом БЕЛТА и должен был просто официально осветить его визит. Но вдруг планы резко меняются: из Минска мне дают задание сделать с ним развернутое интервью для первого номера журнала «7 дней». Что спросить я знал, но как подойти к Лигачеву?Вторая фигура в стране!Я подошел к первому секретарю Гомельского обкома – он развел руками: не в моей компетенции. Я – к помощнику Лигачева, он тоже качает головой: в протоколе такое не предусмотрено. К самому Лигачеву не пробиться – охрана. Спасло то, что мы поехали в Брагин. Там остановились, вышли из машин, но оказалось, что люди для встречи Лигачева собрались чуть дальше, метров за двести. Все ринулись назад к машинам, а Лигачев буркнул: «Привыкли на машинах!Пешком сто метров боитесь пройти!» и бодро зашагал. И в этот момент я вырвался из его окружения и подбежал к нему. Представился, объяснил ситуацию, он взял меня под руку, и так идем по деревне. Я кручу головой, хоть бы один фотограф появился. Какой кадр для меня!Как назло – никого!Мы договорились об интервью. Причем  он спросил: «А куда мне прийти?». Это уже было для меня слишком!Мы договорились работать вместе с собкором Центрального телевидения по Беларуси Алексеем Жуком. Пришли в гостиницу. Я поставил свой диктофон на столик перед Лигачевым, они установили свою аппаратуру. Началась запись. Но, видимо, у меня от напряжения сдали нервы – неожиданно я подумал: а вдруг я не поставил диктофон на запись?! Подойти посмотреть, крутится ли пленка, я не мог – попадал в кадр. И я пополз по ковру, чтобы уточнить, работает ли моя техника. Я ползу с правой стороны, а с левой ползет охранник. Мало ли, что у меня в голове!Метра за два до Лигачева вижу, что моя кассетка крутится, показываю охраннику, мол, не волнуйся, разворачиваюсь и ползу обратно. Потом долго все смеялись. Вот так работали: входили в раж и забывали обо всем – задание редакции любой ценой!Еще была интересная встреча с корейским вождем Ким Ир Сеном. Работал я тогда корреспондентом ТАСС в Чите. Однажды раздается звонок из обкома: «Можешь через 15 минут подойти?» Прихожу к секретарю обкома партии. Там уже представители МИДа СССР. Сообщают: из Китая в Монголию едет Ким Ир Сен. Будет встреча на границе в Забайкальске. Мне необходимо дать официальное сообщение. В эти дни в Москве как раз проходила XIX партийная конференция, и все первые руководители областей были на ней. Возглавлял Читинскую делегацию секретарь обкома. Я с мидовцами был при нем. Обстановка с Северной Кореей становилась прохладной. Но официальный протокол встречи оставался протоколом. По приезде в Забайкальск прямо в здании вокзала начали обсуждать все по пунктам. Все шло хорошо, пока не дошли до обеда. Как быть со спиртным?В это время шла жесточайшая борьба с алкоголем.
– Недавно на приеме в Кремле иностранной делегации Горбачев пил сок, – предупредил один из мидовцев.
– А что делать, если корейцы выставят свою водку?– парировал секретарь обкома.
Установилась мертвая тишина. Как быть в данной ситуации не знал никто. Никто не хотел брать на себя ответственность. Минут тридцать совещались. Наконец все-таки решились выставить коньяк. Пили они его или нет, не могу утверждать: обедали мы в разных залах. Но как это смешно выглядит сегодня!А ведь это было!Хорошо запомнил саму встречу. На перроне выстроилась наша делегация. Смотрят, людей маловато. Меня мидовцы ставят в первую линию для счета. Вот так мне Ким Ир Сен и руку пожал, и пожелал здравствовать. Когда в Гомель приезжал Горбачев, я был единственный из корреспондентов, кто смог записать его встречу с населением Ветки. Остальные журналисты сидели в самолете в Минске – была нелетная погода. А Горбачев взял и приехал на машине. Мне шепнули об этом из обкома партии, и я успел на встречу. Пробирался к Горбачеву, как мог: работал и локтями, и плечами. Был в таком азарте, что охрана смотрела на меня, как на ненормального. Когда наши тассовцы наконец добрались до Гомеля, у меня уже был весь материал о визите первого лица. И мы первыми сообщили стране эту важнейшую информацию. Раньше ведь работа тассовцев в этом и заключалась – в опережении других при подаче материала. Если ты проспал событие, то лучше о нем и не говори, иначе выговора не миновать. А сейчас никого не интересует быть первым. Иногда читаешь новости недельной давности, которые пытаются выдать за «свежатинку».

 
 
 
 
 
 
 
– Журналист должен работать круглосуточно?
– И без выходных… Даже во сне. Если он работает с девяти до шести, это не журналист. И если ты служишь этому делу, то нужно служить, а не прыгать из одного места в другое: сегодня ты в газете, завтра на радио, послезавтра – в каком-нибудь пресс-центре. Я помню, когда заканчивал университет, мне сделали предложение перейти в политуправление УВД. Нарисовали достаточно интересную перспективу: могу дослужиться до полковника, в 45 лет уйти на пенсию. Но я настолько был привязан к журналистике, что уже не представлял без нее свою жизнь.
– Что, по-вашему, сейчас нужно читателю и зрителю?
– Секс и криминал уже не интересны. Это время прошло. Сейчас читателя можно заполучить только аналитикой и какими-то проблемными материалами, которые волнуют всех. Но журналисты стали бояться проблем. Сразу пойдет резонанс: кто позволил, кто разрешил?А газета, чтобы привлечь читателя, должна идти иногда на заведомый скандал, провоцировать. Ни одна московская газета не напишет, что 70-летний актер вчера великолепно исполнил роль на сцене, его упомянут только в том случае, если он женился на 20-летней. Это, конечно, не совсем этично и порядочно, но никуда не денешься. Сейчас и не совсем хорошие песни поются, и не совсем хорошие книги пишутся. В принципе, опасения журналистов понятны. Сейчас чуть журналист не так напишет, его тут же объявляют оппозиционером. Хотя нормальная здоровая критика не имеет ничего общего с политикой. Вспоминаю, что в советские годы газета «Правда» судилась чуть ли не каждый месяц. И никто не вмешивался. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал – и это нормально. Мы разучились поднимать проблемы, нам легче их не трогать – они же тяжелые. А потом еще кто-то посоветует: а зачем ты туда лезешь, не трогай, не вороши… Поезд пришел по расписанию – и хорошо. Нам не хочется портить отношения с властями, с рекламодателями. Но проигрывает от этого читатель. Что нам останется с такой осторожностью?Четыре полосы поздравления с Днем донора?
– А как же быть с реакцией чиновников и руководителей?
– Если ты уверен в своей правоте, отстаивай ее. И никого не бойся!Никто же Закон о печати не отменял. И глава государства на встречах с региональными СМИ постоянно напоминает, чтобы мы «не стелились перед местными властями», а больше проявляли самостоятельности и инициативы. Но для этого, журналисту надо поступать так как учил Абрам Аграновский своего сына Анатолия: написал один критический материал – в блокноте фактов должно быть – на три. Про запас – для чиновника и, если потребуется, суда. Критика, между прочим, это и не такая уж страшилка для чиновника. Умный из нее только пользу извлечет. Я работал в одной городской газете. В городе был ОРС – отдел рабочего снабжения, начальник которого слыл одним из влиятельнейших людей в городе. Еще бы!Все дефициты, а в советское время любой ходовой товар реализовывался через базу, были у него на контроле. С ним даже сам «первый» советовался. И вот однажды звонит он мне, молодому журналисту, и приглашает к себе. Иду, думаю, с чего бы?Вроде про торговлю ничего не писал. Захожу. В приемной полно народу. Он меня принимает без очереди и довольно тепло: «Читаю твои статейки – молодец, бойко пишешь!Надо бы и на меня телегу накатать!». Я про себя усмехнулся: говори, говори – так я тебе и поверил. Сейчас начнешь рапортовать об успехах. А он опять за свое. «Понимаешь, закладываем на зиму овощи, а 50% по весне гибнет. Сколько не прошу, не дает мне министерство денег на строительство новых овощехранилищ. Вот я и подумал, а не «протянуть» ли меня в нашей городской газете?Материалы тебе подберут, а ты пожестче напиши, что я такой-сякой не строю новые овощехранилища, гублю сельскохозяйственную продукцию. Только держи наш разговор в тайне». Разнес я его тогда, но, честно скажу, не по полной программе, потому что внутренний редактор, который живет в каждом из нас, все время хватал меня за руку. Понес материал редактору, тот за голову схватился: «Ты что, совсем с ума спятил, меня же завтра с работы попрут!». Пришлось идти к своему «герою», чтобы тот завизировал статью. Редактор, по-моему, кое-что понял, но вопросов не задавал. На всякий случай!Статья появилась в газете. На следующий день весь город гудел: кто мне сочувствие выражал, а кто уже самого торгового чиновника в отставку отправил. Раз позволили покритиковать – значит «крышка!»  А он тем временем схватил газеты – и в Москву, в министерство, чиновников которого тоже прикармливал. Ходит по кабинетам и жалуется: «Вот до чего дожил. Так это ж пока местные писаки, а если центральная пресса за меня возьмется?Что делать?С работы уволят!» Осенью ему выделили деньги на строительство овощехранилища: в министерстве тоже сидели не дураки, зачем им терять своего парня?Подумаешь, у кого-то урезали немного финансирование. Вот вся эта история о мудром хозяйственнике, руководителе, для которого важен результат, а не честь мундира!Об этом вскоре узнало и городское начальство, и еще больше зауважало его за находчивость и смекалку. Проблемы нельзя загонять вглубь, их надо решать немедленно. А если не получается, объяснять людям: почему. У нас же журналистика перестала быть дискуссионной. Это нормально, когда кто-то звонит в редакцию и ругается. Нормально и когда на критический материал приходит опровержение. Журналист ведь тоже не застрахован от ошибок. И редакция должна найти в себе мужество, чтобы извиниться и расставить точки над «i». В этом ведь также заключается обратная связь с читателем. Но такие дискуссии и вскрытие критических пластов под силу лишь опытным журналистам, а их становится все меньше. Молодежь не любит копаться в проблемах, да и быстро соображает, что рекламные материалы делать выгоднее и спокойнее.
– Наша профессия достаточно цинична. Вам не кажется, что в последние годы мы мало думаем об этике?
– Кажется. Но за что бы мы не брались, этика должна быть на первом месте. Особенно, если дело касается отдельного человека или семьи. В данном случае исключается всякая сенсационность и вмешательство автора. Только факты. Словом, можно человека на всю жизнь оскорбить, обидеть, ранить. Вот в этом нам не надо идти вслед за Россией. Особенно об этике нужно думать, когда освещаешь трагические события. Мы привыкли сами и приучили к этому людей: везде на экране сплошь падают самолеты, сталкиваются поезда, убивают и калечат людей. Это очень опасная привычка…Я со студенческих лет придерживался высказывания писателя Короленко: «Когда я пишу, я представляю, что передо мной сидит мой герой или антигерой, и я смотрю ему в глаза…».

 
 
 
 
 
 
 
– Журналистике можно научить?
– Очень сложно. Все-таки для этого должен быть талант. Можно просто научить человека без таланта, из него получится посредственность. Он может работать даже начальником, но горе будет его подчиненным. Писать научить нельзя. Как и научить рисовать, например. Журналистика – это все-таки творчество. Но сложное творчество: ты не бросишь работу, если у тебя вдруг пропало вдохновение или испортилось настроение. Не зря же раньше говорили: жив ты или помер – 200 строчек в номер!И не выплескивай свое дурное настроение с экрана телевизора или страниц газеты.
– Опыт опытом, но молодежь идет в ногу со временем. Так что лучше, быть опытным и спокойным или молодым и резвым?
– Человек и в 60 лет может быть в душе восемнадцатилетним, разбираться в компьютерах и соображать быстрее. Я вот, например, себя не ощущаю на свой возраст. И в то же время в 25 можно чувствовать себя стариком. Хорошо, когда есть и опыт, и молодость. И хорошо, когда опыт не зазнается. У нас хороший коллектив. Мы даем нашей молодежи полную свободу, но в рамках дозволенного. И сегодня у нас где-то в процентном выражении опытных и молодых журналистов 50 на 50. Это нормальный показатель и безболезненная смена кадров.
– Хороший журналист – голодный журналист?Вы как к деньгам относитесь?
– Я никогда не работал за гонорары. Для меня было престижно увидеть свою фамилию на страницах газет, особенно центральных, или в жу