Супруги-наставники поставили получение взяток на поток

Чуть больше года назад эта история посредством СМИ прогремела на всю страну. Сегодня, когда судебные разбирательства позади и приговор вступил в законную силу, «Вечерка» рассказывает читателям подробности

коррупционной эпопеи.   

В Гомельском дорожно-строительном техникуме, который позднее был переименован в колледж, Ирина Романовна Афанасьева* работала с 1991 года. Преподавала теоретические основы электротехники учащимся отделения «Электронно-вычислительные системы». В этом же учреждении трудился ее муж – Павел Андреевич Дорофеев.
Супруги воспитывали троих детей, стремясь накормить, одеть-обуть и обеспечить их всем необходимым. На одну и даже две зарплаты скромных педагогов, задачка, надо признать, не из простых. Но, как известно, кто ищет – тот всегда найдет…
Впервые Ирина Романовна решилась поправить финансовое положение в августе 2002 года. Подходящий случай представился в лице одного из учащихся, который не сумел сдать экзамен. И, не рассчитывая на собственные силы, подключил к решению проблемы отца. Тот, придя в «технарь» и представ пред ясны очи Ирины Романовны, имел с ней приватный разговор. Во время которого был с предельной откровенностью извещен, что отпрыск его – ленивый оболтус, совершенно не желающий учиться. Безропотно согласившись, папашка стал тактично выяснять, как, несмотря на столь меткую и объективную оценку уровня знаний чада, помочь ему не вылететь со студенческой скамьи. После недолгих переговоров стороны достигли консенсуса. Чему способствовали 20 американских долларов, переданных из рук радетеля-родителя в руки отзывчивой наставницы. В том же месяце Афанасьева «вошла в положение» еще одного неуча, получив от него аналогичное вознаграждение…
Затем, согласно материалам уголовного дела, в истории грехопадения преподавательницы наступил пятилетний перерыв. То ли она столь искусно «маскировалась» все эти годы, то ли действительно старалась не играть с огнем…
Факт то, что в 2007 году Ирина Романовна возобновила «оказание платных услуг» нерадивым студентам. А вскоре к ней присоединился супруг.
***    
Поставив дело на поток, супруги убивали сразу двух зайцев. Получали «вторую зарплату» и страховались от нареканий со стороны руководства за низкую успеваемость учащихся.
«На торги» выставлялись сдача межсессионных экзаменов и защита курсовых проектов. Впрочем, торг как таковой был неуместен, поскольку расценки определялись по четкому тарифу, возраставшему с течением времени. Если в 2007-2008-м экзамен стоил 30 тысяч, а курсовой проект – от 40, то в два последующих года цена возросла до 50-60 тысяч. В привязке к доллару такса соответствовала 20 «условным единицам».(Можно представить, в какую «копеечку» вылетала бы студентам учеба в нынешних условиях). Скидок действовавшая система оплаты ни для кого не предусматривала, а вот об отсрочке можно было договориться. То есть экзамен засчитывался «в долг», с последующим расчетом. Эдакий мини-кредит на образование. Без справок и поручителей. Оценки, выставляемые в экзаменационную ведомость и зачетку, не зависели от размера оплаты, а соответствовали среднему баллу успеваемости за семестр.
Все вопросы решались на территории Ирины Афанасьевой – в лаборатории электротехники. Сюда не зарастала студенческая тропа. Всякий знал: позолоти ручку – и положительная оценка у тебя в кармане. Передав деньги и зачетку, на экзамен можно было не приходить вообще.
Или же, забавы ради, поучаствовать в своеобразном спектакле. Заключался он в том, что учащийся, оплативший оценку, являлся с уже готовым письменным ответом на произвольно выбранные или заранее указанные Афанасьевой вопросы. После чего добросовестно выжидал отведенные на подготовку 20 минут, получал заранее известную отметку и с чувством выполненного долга покидал аудиторию.
Согласно учебному плану, Ирина Романовна преподавала на первых двух курсах. После чего ребята переходили под чуткую опеку Павла Андреевича. Впрочем, для них это мало что меняло. В доверительных беседах Афанасьева доводила до сведения, что вопросы, связанные с дальнейшей сдачей экзаменов, можно по-прежнему решать через нее. На тех же условиях и по тем же тарифам.
Желающие «продолжать сотрудничество» шли косяком. Поток их был таким бурным, что Ирине Романовне во избежание путаницы пришлось вести бухгалтерию. В нескольких тетрадях она скрупулезно фиксировала: кто, сколько и за какие дисциплины передал деньги, записывала фамилии «должников» и тех, кому нужно выставить оценку «заочно», и т.п.
Накануне экзаменов Афанасьева штудировала списки, запоминая, что к чему. С той же информацией сверялся Дорофеев, действовавший аналогичным образом. Впоследствии эти «секретные материалы» стали весомой уликой и неоценимым подспорьем для следствия…
Даже когда в июне 2008 года в колледже была введена система платной ликвидации академических задолженностей, Ирина Романовна придумала, как обыграть этот момент, повернув его в свою пользу. Комментируя новшество, в разговоре с учащимися она недвусмысленно дала понять, что будет дешевле «решать вопрос» с ней, чем оплачивать пересдачи официально – через бухгалтерию.
Те, кто в силу финансовых затруднений или из принципа не желали платить, сдавали экзамен в установленном порядке. Но, похоже, таких было немного.
***
Помимо наставнической работы, Павел Андреевич являлся председателем цикловой комиссии, в компетенцию которого входило распределение нагрузки между преподавателями. И это тоже способствовало процветанию их «семейного бизнеса». Отнюдь не случайно за супругами закреплялись все специальные предметы. То есть те, по которым предусматривалась сдача наибольшего количества экзаменов и курсовых проектов.
Кстати, о последних. По правилам, пройдя защиту, «курсач» должен сдаваться на хранение в архив колледжа. Но супруги внесли в распорядок свои коррективы, периодически оставляя эти работы себе. Не на долгую светлую память, разумеется. Впоследствии их использовали в качестве шаблонов. Все, что требовалось: изменить данные об авторе, снять копию и, получив готовый проект, передать его в учебную часть, а в ведомость поставить оценку «нужному» учащемуся. Защита этих липовых работ, естественно, не проводилась. Такая немудреная схема позволяла пускать пыль в глаза руководству, создавая видимость нормального учебного процесса.
Однако шила в мешке не утаишь. Особенно в стенах отдельно взятого учреждения. Молва делала свое дело. В лучших традициях преемственности поколений старшекурсники разъясняли положение вещей зеленым новичкам. Примечательно, что слухи о происходящем доходили и до некоторых коллег мздоимцев. Кто-то из педагогов воспринял это как своеобразный юмор учащихся, другие посчитали наветом на принципиальных преподавателей, третьи и вовсе не придали значения.
Разумеется, утечка информации произошла от учащихся. Но когда куратор одной из групп собрала ребят и спросила об этом «в лоб», те сделали большие глаза и ни в чем не признались…
Наконец, дошло до того, что весной 2010-го возмущение вслух прозвучало на родительском собрании. Был и анонимный телефонный звонок на ту же тему.
Верхушка айсберга показалась из «темной воды» назревавшего коррупционного скандала после того, как было проведено анонимное анкетирование. Его результаты недвусмысленно подтвердили: нет дыма без огня – экзамены и курсовые работы можно сдать Афанасьевой и Дорофееву за взятки. Директор колледжа по одиночке вызвала их к себе и провела беседы. Оба «подозреваемых» изобразили оскорбленную невинность и дали письменные объяснения, в которых клятвенно заверили, что никаких денег, помимо официально причитающихся заработков, ни от кого никогда не получали. Все россказни про них – ложь и провокация. За что?Известно за что – за их принципиальную требовательность к нерадивым учащимся. В общем, постучали кулаком в грудь и… продолжили делать то же самое.
По инициативе директора в колледже побывали сотрудники ОБЭП. Провели профилактическо-разъяснительную работу и ушли. А вот заинтересовавшиеся происходящим в стенах колледжа сотрудники УКГБ по Гомельской области начали копать глубже…
Результатом раскопок стало задержание с поличным Ирины Романовны. Сразу после того, как в своем кабинете она приняла взятку от очередного «ходока». Так стартовало крупномасштабное уголовное дело. Спустя неделю его вторым фигурантом стал Павел Андреевич Дорофеев. Правда, в отличие от супруги в камере СИЗО его закрывать не стали, избрав мерой пресечения домашний арест.  

Из приговора:
«Всего Афанасьева И.Р. за период с августа 2002 года по 29 июня 2010 года получила… взяток на общую сумму 30 243 060 рублей… из которых 14 934 420 рублей – по предварительному сговору с Дорофеевым П.А.»
***
В суде Ирина Романовна признала вину по всем вменявшимся эпизодам, коих набралось ни много, ни мало – 476. Не стал отнекиваться и муж, которому было инкриминировано 177 фактов.
Объясняя причины своего падения, они ссылались на катастрофически низкий уровень знаний студентов, якобы не способных усвоить учебный материал. Приходилось выслушивать нарекания руководства, пенявшего за слабую успеваемость. Вот и решили таким оригинальным способом поднять показатели, совместив полезное с приятным. Хотя инициатива целиком и полностью принадлежала тем, кто давал взятки. Они же всего лишь шли ребятам навстречу. Ну и… получали скромную компенсацию, как доплату за напряженность, нервотрепку и прочие «вредные условия труда».
Допрошенным в качестве свидетелей учащимся нашлось что ответить. По их словам, предметы преподавались из рук вон плохо, сдать экзамены на хорошую отметку можно было лишь «договорившись». В конце концов, как резюмировал один из парней: «За взятки было проще учиться». Сумму, необходимую для достижения этой «простоты», некоторым даже приходилось собирать с «пайковых денег», то есть тех, – которые родители давали на питание…
А вот предприимчивые педагоги, похоже, мало в чем себе отказывали. Только счетов в «Беларусбанке» с различными суммами вкладов в ходе следствия было выявлено аж целых шесть. Аресту с последующей конфискацией также подверглись две иномарки, больше десятка единиц бытовой техники и электроники.
Даже самое искреннее и чистосердечное раскаянье не освобождает от наказания. По приговору суда Центрального района Гомеля Ирина Афанасьева лишена свободы на 5 лет, ее муж – на 4 с половиной года. Обоим также запрещено в течение трех лет занимать должности, связанные с приемом зачетов и экзаменов в учебных заведениях.

* – имена и фамилии изменены
Руслан ПРОЛЕСКОВСКИЙ,
при содействии пресс-группы УКГБ по Гомельской области