"Любовь и голуби" приедут в Гомель
Пересказывать кому-то сюжет народно любимого кинофильма «Любовь и голуби» нет никакой необходимости. Эта вещь не просто давно выучена наизусть, пережита, оплакана, но и разобрана на цитаты. И неслучайно: простая житейская история, щедро сдобренная любовью и прекрасным юмором – что еще нужно для успеха? Вот что действительно мало кто знает, так это театральную историю сюжета. Ведь до постановки Меньшовым пьеса Владимира Гуркина с успехом шла на театральных подмостках.
Теперь и у гомельчан есть возможность познакомиться с театральной версией. Начиная с 24 мая, на сцене Гомельского областного драматического театра «Любовь и голуби» ставит художественный руководитель Национального академического драматического театра имени М.Горького Сергей Ковальчик. Чего ожидать гомельским зрителям, что интересует современного зрителя и как меняется театр – об этом накануне премьеры «Вечерка» пообщалась с минским мастером.
– «Любовь и голуби» – всенародно любимая вещь. Ваша версия будет чем-то отличаться от привычной массовому зрителю?
– Конечно. Играют другие актеры. Но сравнение с фильмом – личное дело каждого. Мне кажется, редко кто сравнивает два произведения искусства. Сравнивают только гурманы, которых одна тысячная процента в городе. Вы можете сопоставить три-четыре копии Рафаэля. У каждой будут свои сильные и слабые стороны. Хорошее произведение надолго остается в памяти людей. Более того, вне зависимости от копии оно также волнует. Как, скажем, любимая песня. Песню «Ой, то не вечер» мы поем многие годы. Она звучала в разных исполнениях. И все равно за столом мы ее с удовольствием поем. И она не надоедает.
Оригинал «Любовь и голуби» – это пьеса. Сюжет Владимира Гуркина стал таким же народным, как и любимые песни. А любимые песни не стыдно петь много раз. Наоборот, они всегда воодушевляют и вдохновляют.
– Но все же, чем ваше исполнение «любимой песни» отличается?
– Следованием оригиналу. Фильм немножко изменил сюжет пьесы. Там расширили линию отпуска, линию романа с Раисой Захаровной. В пьесе она дана более четко и сдержано, не так размашисто.
– То есть вы следуете канону?
– Естественно. Если режиссер берет пьесу, он обязан строго придерживаться написанного произведения. С другой стороны, в пьесе есть много того, что не вошло в фильм. Ряд сцен, которые хорошо характеризуют героев.
– Ваш спектакль – больше комедия или мелодрама?
– Лирическая комедия. Это ведь живые люди. А в жизни часто происходят странные вещи. Люди разводятся, женятся снова. В каждом заложено стремление пожить «покрасивше». А свет далекой звезды может и в болото завести, и семью разрушить. За это желание платить надо.
– Откуда появилась идея поработать с гомельским театром?
– Всегда с удовольствием работаю с гомельским театром. Уже поставил здесь 11 спектаклей. Как шутили мои коллеги, я почти почетный гражданин города Гомеля, так часто уезжал на постановки. Этому городу я обязан своим режиссерским становлением.
Свой первый спектакль и первый вечерний спектакль для взрослых поставил именно в гомельском театре. Более того, первое Гран-при на международном фестивале я получил в Гомеле. Словом, все главные события связаны с этим городом, поэтому я с большим воодушевлением откликнулся на предложение поработать.
К тому же, у вас очень яркие актеры. Юрий Мартинович, Татьяна Гончарова, Татьяна Змитюро, Сергей Лагутенко, Евгения Конькова, Алла Леная, Татьяна Шабалтас и Александр Арбузов. Первая пятерка – это сборная Гомеля по театру!
– Мы привыкли равняться на столицу. А как Вы оцените уровень гомельского театра, гомельских актеров?
– Оценивают критики. Я на репетициях не говорю актерам комплиментов, не ругаю их. У меня нет хороших и плохих актеров. Актер либо сыграл точно, либо неточно. Порой в российской глубинке артисты сильнее, чем в Москве. Просто о них не знают.
У вас в театре есть прекрасная актриса – Людмила Корхова. Разве можно ее назвать провинциальной? Это артистка высокого уровня профессионализма. Она может многим нравиться, многим не нравиться. Но она есть. И это своеобразный Павел Буре театра. Звезда! Актер и в столице, и в самом далеком уездном театре играет одинаково точно или одинаково неточно. Если актер не видит цели, не идет к ней, не преодолевает препятствия, используя весь арсенал актерских средств, то…
В любом случае, хорошо, что театр у вас есть. И не один. Ведь любой горожанин может увидеть на сцене живое слово. Не надо гнушаться и того, что школьники вместо того, чтобы прочесть «Горе от ума», придут на спектакль. Ведь что такое пьеса? Это произведение, созданное для сцены, оно живет на сцене. Даже если мы ее читаем, мы все равно представляем картину происходящего. А у нас после спектакля школьники хорошо понимают Чацкого, понимают, за что на него обиделся весь свет. За его правду, несдержанность, максимализм, свойственный как раз молодому поколению.
– Что должен показывать театр современному зрителю? Эта наполняемость меняется с течением времени?
– Когда родилось кино и пришло телевидение, все ждали, что театр умрет... А он все живет! Интернет пришел – театр умрет... А он уже и в Интернет попал! Он все равно волнует умы зрителей. Театр – часть человеческой природы. Он зарождался, на мой взгляд, еще с обрядов ухода на охоту первобытного человека. Инстинкт театральности также свойственен человеку, как и инстинкт самосохранения.
Зачем зритель ходит в театр? Увидеть историю, рассказанную ему со сцены посредством слов и действия. От этой истории зависит, будет ли зритель переживать, круто менять свою жизнь, задумываться о каких-то вещах, происходящих с ним. Кто-то приходит развлекаться, кто-то – отдохнуть, кто-то – наоборот, задуматься. Сегодня, какие бы мотоциклы ни ездили по сцене, какие бы проекции ни гуляли по залу, зерно театра, его смысл – в передаваемой со сцены мысли. Если эта мысль волнует зрителя, театр будет жить вечно. Но если не будет найдено этой мысли, значит, зал будет пустой.
– Насколько сейчас востребованы пьесы белорусских авторов?
– У нас, как и в Англии, как и во Франции, как и в любой стране, есть современные авторы. Насколько они востребованы, зависит от того, какой товар они выпускают. Талантливая пьеса всегда найдет дорогу к зрителю. Если вы видите красивую майку, у вас есть деньги и вы знаете, что она ваша, вы же ее купите? Вот и режиссер, читая пьесу драматурга, будет ее ставить, если она того стоит.
Мы в Русском театре объявили сезон белорусской драматургии. На сайт приходит пьеса «Экзекутор». Автор – Андрей Швабский. Мне ее приносит завлит, читаю, увлекаюсь. Понимаю, правда, что надо дописать пару сцен. Говорю завлиту: «Давай, быстрей ищи этого драматурга! Пусть допишет, будем ставить срочно!». Находим его телефон, звоню и слышу в трубке голос… Дударева! Самый известный белорусский драматург не постеснялся отправить на сайт театра свою пьесу, никого не проинформировав. И она нашла режиссера. Вот и судьба белорусских драматургов. Будет хорошее произведение – оно будет ставиться. Главное, чтобы они писали яркие истории.
– Зритель с течением времени как-то меняется?
– Если спектакль хороший, зритель всегда благодарен. Если спектакль плохой, все равно благодарен. Меняются только экономические условия вокруг. Может быть, это меняет психологию зрителя. И мы не должны быть консервативными, надо замечать эти изменения. Рынок должен наполняться товарами. Ты только захотел – а тебе уже 15 предложений. Эта конкуренция хороша для рынка. Но идет духовное обнищание. Отсутствие поиска делает человека пассивным. Раньше палку колбасы ты приносил домой с такой гордостью, с какой первобытный человек убивал слона. Раньше в театр приходили и искали, следили за сюжетом, видели подтексты. Сейчас потребительская психология требует – давай, развлекай меня! Я не говорю о том, что это плохо или хорошо. Это есть, просто смена времени, смена экономической формации. Тут очень важен художник. Куда ты поведешь зрителя, туда он за тобой и пойдет. Важно, как ты его поведешь. Сейчас нужно делать яркие спектакли. Да и всегда было нужно. От театра ждут праздника, чуда. Ждут некоего диалога. Это было и во времена Эсхила, и во времена Шекспира, Мольера, так есть сейчас, и так будет дальше.
– А классические вещи сегодня востребованы современным зрителем?
– Классический сюжет – это алмаз. Он поворачивается ко времени определенной гранью. Нужно просто уловить эту грань. В любом классическом произведении есть темы вечные. Просто в разные времена разные темы играют, даже у одного и того же автора. Товстоногов как-то сказал: «Я бы в наше время не ставил пьесу «Бешеные деньги», потому что у нас проблемы такой не стоит. А вот «На всякого мудреца довольно простоты» – сегодня очень актуальная тема». Так и у Шекспира. Сегодня может быть не актуален «Ричард», а актуальна «Буря», а завтра может быть актуальна «Ромео и Джульетта». Сегодня вечером поется одна песня, а завтра другая.
– И вернемся к нынешнему спектаклю. «Любовь и голуби», кому будут интересны?
– А вот я, в отличие от рыночных моих коллег, которые делают театр товаром, не позиционирую спектакль относительно целевой аудитории. В театре должно быть интересно всем. В такой пьесе, как «Любовь и голуби», каждый найдет свое.