Журналист "Вечерки" проверила на отзывчивость гомельчан, или Верит ли Гомель слезам?

Холодным субботним вечером, возомнив себя студенткой МХАТа, с пустой дорожной сумкой, наигранными слезами и придуманной бедой я стояла на вокзале возле известной скульптуры «Чемоданное настроение». Целью очередного эксперимента стала проверка гомельчан на отзывчивость к чужому горю. Однако даже почти драматический плач мало кого заставил остановиться и спросить, что же случилось.

Специально для эксперимента была приготовлена вполне банальная легенда. Сюжет был таков: я приехала в Гомель из Минска на соревнования. Однако подруги, у которых остались билеты, потерялись и не отвечают на телефонные звонки. Ко всему прочему у меня якобы не оказалось денег, поэтому уехать из города нет возможности. Остается надеяться лишь на помощь добрых людей.
Театральная постановка началась примерно в 17.00. Фотокорреспондент в сторонке наблюдал за происходящим. Я же, прикрыв лицо ладонями, ожидала реакции прохожих на импровизированную постановку.

ПЕРВЫЙ АКТ
Мир, конечно, не без добрых людей. Однако, как показал эксперимент, количество равнодушных в нашем городе действительно немалое. Первые 20 минут, которые простояла на вокзале с размазанной тушью и таким же печальным, как у Пьеро, взглядом, оказались провальными. Десятки людей проходили мимо, слышали мой плач, оборачивались, некоторые даже перешептывались, но никто не останавливался.
Спустя какое-то время на придуманную беду откликнулась женщина с ребенком:
– Чего ревешь? Вытри слезы!
В эту же секунду ее малыш пристально взглянул в мои заплаканные глаза, повернулся к матери и спросил ангельским голоском:
– Что случилось с тетей? Ей надо помочь!
Однако воспроизводить легенду вслух я постеснялась. Даже ради эксперимента врать ребенку, который искреннее хотел мне помочь, не решилась, поэтому сразу же призналась:
– Я журналист «Вечерки», а плачу для того, чтобы проверить людей на отзывчивость к чужой беде.
Улыбнувшись и пожелав удачи, женщина пошла дальше по своим делам. Малыш же одарил теплым взглядом, от которого я по-настоящему прослезилась.

ВТОРОЙ АКТ
Эксперимент продолжался. Становилось еще холоднее от равнодушия прохожих. Ведь из множества людей за все время возле меня остановилась лишь женщина с ребенком.
«Подлил масла в огонь» и ожидающий кого-то недалеко от меня молодой человек. За все время, что он стоял рядом, мой плач не заставил его оторваться от телефона и своих мыслей.
Буквально через пять минут на плачущую девушку у вокзала обратил внимание пожилой мужчина. Именно на нем решилась «отработать» легенду. Вытирая притворные слезы и всхлипывая, начала рассказывать о своей беде. Даже не дослушав, он дал совет:
– И ты из-за этого плачешь? Ерунда! Подойти к дежурному и объясни свою ситуацию. Помощи у прохожих не жди. Понимаешь, сейчас 21-ый век. Мир жесток. Смотри реально на вещи: всем плевать, что у тебя случилось.
– Но как же так?!
Не слушая меня, старик продолжил:
– И вообще никогда не плачь больше. Ты видишь каждое утро солнце. И только поэтому стоит улыбаться…
Около десяти минут он философствовал о том, как испортился мир и как важно уметь радоваться мелочам. Старик погрузился в размышления и не услышал, что моя беда – всего лишь эксперимент. Когда наконец-то мне удалось донести до него настоящий мотив моего наигранного плача, он удивился. И вместо удачи, как это сделала женщина с ребенком, пожелал мне лишь повышения зарплаты за такие правдоподобные спектакли.

ТРЕТИЙ АКТ
От долгих искусственных рыданий разболелись и живот, и спина. Порой казалось, что я сама поверила надуманной беде, и сердце наполнялось жалостью к себе же. Интересно, а поверил бы Станиславский?
Тем не менее, эксперимент продолжался. Прохожие все так же, оглядываясь в недоумении, спешили по своим делам. Я же ожидала золотой рыбки – реальной помощи от прохожего. Прошла минута, две, три… И сплошное равнодушие. В такие моменты хотелось по-настоящему плакать. Правду, наверное, писал кто-то из знаменитых, что самое холодное место во Вселенной – наши сердца.
Вскоре ко мне подошла эффектная блондинка. Проникнувшись моей бедой, начала расспрашивать про все детали ситуации, чтобы хоть как-то помочь.
– Может еще раз позвони подругам? Во сколько отправляется поезд? Сколько стоит билет до Минска?
На ходу я начала выдумывать другие детали постановки. Девушка, искренне волнуясь за меня, словно за собственного ребенка, прослезилась, повторяя: не плачь, пожалуйста, только не плачь… И даже обняла с такой душевной теплотой, что и физически холод перестал ощущаться.

АПЛОДИСМЕНТЫ
Только собралась уходить, как ко мне подошла цыганка. Она сразу расспросила, что со мной случилось. Выслушав, женщина, не раздумывая, сказала:
– Давай я тебе дам деньги на билет! Сколько нужно?
Это очень тронуло меня, и, признаться честно, удивило. Другие отзывчивые люди помогали советом, а эта женщина предложила реальную помощь, и даже готовилась достать из кошелька деньги.
Конечно же, я рассказала о своем эксперименте. И не удержав эмоций, обняла цыганку. Настолько почувствовавшись ее добротой, повторяла слова благодарности. Ведь в таких экспериментах и проявляются лучшие человеческие качества, которые не могут не тронуть.

МЫСЛИ ЗА КАДРОМ
После эксперимента меня вдруг потянуло обратно в родной городок, где жителей чуть больше 15-ти тысяч. Но люди там все-таки другие, не так безоглядно спешат по своим делам и всегда замечают, что творится вокруг. А увидев зимой уснувшего на земле пьяницу, вызовут скорую помощь и обязательно дождутся, когда она приедет. Ведь как говорится, все мы люди.
А гомельчане проявили себя слишком деловыми: все куда-то спешили, чужой плач воспринимали как звук, режущий слух. Взгляды, которые я ловила на себе, словно кричали мне: «Чего ты расшумелась в центре города? Уходи в другое место, где тебя никто не увидит». Признаться честно, меня это очень огорчило. Наверное, и в правду назревает глобальная проблема – синдром равнодушия. Кстати, Чехов когда-то говорил: «Равнодушие – преждевременная смерть», и не ошибся в этом ни на йоту.

***
За время «спектакля» мимо меня прошло не менее 50 человек. Однако остановилось лишь четыре. И хоть цифры огорчают, все-таки приятно радоваться и даже удивляться. Может быть, хорошее – оно именно от того такое хорошее, что редко происходит?