Горячие блондинки ХVIII столетия, или Как "белоголовка" Гомель зажгла

Новогодняя пора у нас традиционно сопровождается не только обильными застольями, но и разного рода увеселениями, в том числе и забавами с пиротехникой. К счастью, в наше время строгого следования  инструкциям по безопасности эти «игры с огнем», как правило, обходятся без последствий. Хотя время от времени несанкционированные возгорания все же происходят. К счастью, современные пожары – далеко не чета тем пожарищам, что вспыхивали на наших землях в старину…

ГОМЕЛЬ ДЕРЕВЯННЫЙ, ИЛИ КАК ТРУДНО ЖИТЬ БЕЗ МЧС…

Гомель горел многократно. Где-то в середине XIII века наш город был полностью уничтожен огнем. Как показывают археологические исследования, пламя бушевало так сильно, что от его жара спеклись даже стальные доспехи. Тогда причиной уничтожения города послужило татарское нашествие. Но гораздо чаще дома и амбары наших предков горели неосторожного обращения с огнем.

Ведь наш город до конца XVIII столетия оставался почти исключительно деревянным. Во времена Киевской Руси, Великого княжества Литовского и Речи Посполитой, Гомель был застроен, конечно, очень экологичными, но весьма пожароопасными сооружениями. Возводились они из сосновых или дубовых бревен, утеплялись паклей или мхом. Кровли домов стелили из теса, гонта, дранки или соломы. При наличии исключительно печного, а то и «черного» курного  отопления, жизнь в деревянном Гомеле  если и не походила на пикник на  пороховом погребе, то уж  сидение на охапке всегда готовых вспыхнуть дров точно напоминала.

Кирпич-плинфу использовали тогда, в лучшем случае, только для возведения фундаментов церквей или светлиц самых состоятельных горожан. Ведь такого рода стройматериал был тогда очень дорог…  Существует предположение, что только во времена Киевской Руси несколько церквей  в Гомеле были каменными. При Речи Посполитой даже главный гомельский костел был деревянным. Городской замок, располагавшийся на месте нынешнего Дворца Румянцевых и Паскевичей, также был срублен из дуба да обмазан глиной. Последнее, кстати говоря, чтобы уберечь его бревенчатые палисады и башни от огня.

МЧС в те времена, как известно, еще не знали. И поэтому противопожарная безопасность была возложена на самих жителей. Конечно, под худо-бедным надзором местной феодальной администрации, назначаемой королем и великим князем. И  Московской Руси, и в Великом княжестве Литовском  способы  предотвращения пожаров были  примерно одинаковы. Как писал известный историк Н.И. Костомаров, эти «меры были вялы и преимущественно предохранительного характера»: на крыши домов ставили кадки с водой, а дворы старались делать пошире. По ночам запрещалось сидеть с огнем, а летом – топить печи и ладить бани(на вопросы гигиены тогда особого внимания не обращали). Впрочем, при хороших отношениях с воеводой или старостой, запрет на баню можно было обойти, послабления на помывку так же давались больным и роженицам.

Однако пожары случались довольно часто…

ГОРЯЧИЕ ГОМЕЛЬСКИЕ БЛОНДИНКИ…

Дело в том, что в нашем городе всегда были такие девушки, от которых только искры летели…
Одна из таких гомельчанок и попала в архивные документы через эти самые искры, из коих взяло да и возгорелось пламя…

Перед нами письмо, написанное зимой 1738 года комиссаром Гомельского староства  Михалом Чарторыйским  гродненскому воеводе Михалу Массальскому, копия  которого была любезно предоставленна гомельским краеведом Дмитрием Гусаковым… Текст, написанный на смеси старопольского и латыни, содержит любопытные сведения о страшном пожаре, разразившемся незадолго до этого в Гомеле.  «В местечке Гомле… девица,  прозывающаяся Семенова, на улице Троицкой живущая, суша грибы в ночи в године одиннадцатой через нерасторопность девичью в неосторожность дом свой запалила, откуда … огонь распространился на костел фарный, на церкви три дицезские(православные – Ю.Г.), на домов шинковых два…» Много броваров(пивоварен), лавок с товарами и городских домов пламень «спалил и в пепел обратил». Примечательно, что слово «девичье» в оригинале написано как «bialjglowska», в контексте – как «нерасторпность бялогловска». Это уже вышедшее из употребление слово «бялоглова» в старопольском означала девушку, в прямом же переводе – «белоголовая», «белоголовка», блондинка…

Таким образом, виновницей пожара, уничтожившего в XVIII веке почти весь Гомель, стала некая «блондинка» Семенова. Жившая на ул. Троицкой(ныне – Крестьянской), большая любительница грибов…

Любопытно, что гомельские погорельцы, как и нынешние  гастарбайтеры, в поисках лучшей доли отправились не куда-нибудь, а за границу литовскую,  на территорию  государства Московского. Почему-то отъезжать на заработки в Вильно или Варшаву у них было немодно. Таким образом, даже пути  современной трудовой миграции определились уже тогда. С  исходом гомельчан из сгоревшего Гомеля не с кого стало собирать подати, что поставило в трудное положение  тогдашнюю налоговую…

Сообщая вам, дорогие читатели, об этом несколько курьезном, но, на самом деле,  тяжелом и трагичном для многих происшествии, мы хотим категорически подчеркнуть: блондинки ни в чем не виноваты!В пожарах как тогда, так и сейчас, виновной бывает обычная человеческая беспечность. В те времена, ко всему прочему, осложненная еще и низким уровнем развития материальной культуры. Или,  как сейчас принято говорить – отсутствием технологий. Кстати, вполне можно допустить, что эта самая «белоголовка» в пожаре вовсе и не была виновата. И что ее оговорили, чтобы скрыть упущения старосты или еще кого-то. Хорошо, что не обвинили в колдовстве или чародействе. Или, например, этот пожар как нельзя на руку мог прийтись гомельским фанатикам-иезуитам. Ведь в его огне сгорели все православные  церкви нашего города, и насаждавший в Гомеле униатство иезуит Рушицкий сразу же захватил земли, принадлежавшие до пожара Троицкому храму…

Но как бы там ни было,  история  учит нас: женская красота – действительно – страшная сила. И очень пожароопасная…


Юрий ГЛУШАКОВ,
историк