Воспоминания участника великой битвы на Волге
70 лет назад, в разгар Второй мировой войны, свершилось эпохальное событие, фактически предрешившее ее исход. Зимой 1942–1943 годов Красная Армия нанесла гитлеровскому вермахту поражение на Волге, от которого противник так и не смог полностью оправиться. Но путь к победе начинался на нашей земле с горечи отступления…
«МАМА, ЭТО НАШ ПАПА!»
В Сталинградской битве приняли участие многие наши земляки. Среди них был и мой дедушка – уроженец Рогачевского района Иван Андреевич Глушаков. Среди личных вещей деда, помимо боевых наград, сохранились и его воспоминания, написанные так живо и подробно, что, читая их, словно переносишься в то страшное и одновременно героическое время…
Начало войны Иван Глушаков встретил в Светиловичах, где служил начальником почты. Когда немцы ворвались в районный центр, связистам пришлось выходить из окружения с боем. Уходили на восток. В районе Злынки встретили нашу часть. Но тут узнали – под Стародубом уже высадился немецкий десант...
Дальше дорога лежала через Сумскую и Курскую области. В Курске гражданского связиста переаттестовали на строевого командира, присвоили звание старшего лейтенанта и назначили помощником начштаба батальона связи. В Воронеже батальон прикомандировали к 8-й мотострелковой дивизии войск НКВД, в рядах которой мой дед сражался больше года, был представлен к первой из своих наг-рад – медали «За боевые заслуги».
…В начале июня 1942 года, после провала Харьковской операции, немцы начали наступление в районе Старого Оскола. Дивизия попала в кольцо и при выходе из окружения, понесла тяжелые потери – фактически была разбита. После этого ее вывели на переформирование, а старшего лейтенанта Глушакова командировали на станцию Родничок Саратовской области. В пути, по стечению обстоятельств, произошла его встреча с семьей. По меркам того лихого времени, когда война забрасывала людей во все концы объятой пламенем страны, это была не просто счастливая случайность, а настоящее чудо.
В дороге, у деревни Гусевка, машина сломалась, и командиру самому пришлось идти к озеру за водой. Произошедшее после этого мой дедушка описывает так: «Около двух повозок сидели женщины и что-то делали. Между мной и ними из травы поднялся мальчик, и, держа штаны в руках, направился к повозкам. Что-то в нем напомнило мне моего сына – Эдика(моего отца – авт.), которому уже исполнилось четыре года.
Я оробел. Потом от повозок к мальчику направилась женщина. Нас разделяет уже пять метров. Жена!Я уронил ведро. Жена!Сынишка!Прыжком, как кот, подскочил к жене, схватил ее за руки. Она в недоумении стала отталкивать меня, как случайного нахала. Но сынишка Эдик, глядя мне в глаза, крикнул: «Мама, это наш папа!» Тогда и жена бросилась ко мне на шею и стала обнимать, целовать… Какое счастье!»
К слову, у старшего лейтенанта Глушакова не было никаких точных известий о семье с момента ее эвакуации из Гомеля…
ГРОЗА НАД ТИХИМ ДОНОМ
В июле 1942 года из остатков нескольких дивизий было сформировано новое соединение – 63-я стрелковая дивизия. Иван Глушаков был назначен командиром 3-го стрелкового батальона 226-го полка этой дивизии. А уже в августе бойцы заняли оборону на берегу Дона. Глядя летними вечерами на водную гладь, Иван часто вспоминал родной Днепр.
Но отдыхать пришлось недолго – уже через несколько дней немцы, после минометного обстрела, попытались форсировать реку. Комбат с ординарцем бросился на левый фланг, где сумел высадиться вражеский десант. Лес мешает ориентироваться, и вдруг со всех сторон появляются немецкие солдаты. Не стреляют – видимо, хотят взять живым русского офицера. Но на врага, с кинжалом в руках, неожиданно бросается комвзвода 2-го батальона, а его ординарец валит врагов из автомата. Фашисты отброшены. Затишье... Только горит лес после обстрела…
Но вскоре противник вводит в бой танки. Бронированное чудовище появляется возле КП батальона. Ординарец комбата бросает в него «коктейль Молотова», а один из ротных – связку гранат. После взрыва «панцер» замер, соскочивших с брони автоматчиков скосили огнем. Уцелевшие немцы предпочли сдаться в плен…
Вот что писал о том форсировании Дона адъютант командующего 6-й армией Паулюса Вильгельм Адам: «76-я пехотная дивизия сообщила… причины неудачи полка, наступавшего справа. Когда первая волна наступающих на две трети пересекла реку, по ним был открыт ураганный огонь из прекрасно замаскированных пулеметов и минометов. Полк понес серьезные потери. Наплавные средства потоплены. Только немногим солдатам удалось приплыть обратно». За тот бой Иван Глушаков получил орден «Красной Звезды»…
Утром 9 ноября, когда он с комиссаром батальона Семеном Куприяновым и фельдшером Сорокиным вышли из землянки умыться, на позиции упала шальная мина. Комиссар был тяжело ранен, комбату Глушакову в предплечье впился осколок…
ТЕРТЫЙ КАЛАЧ ДЛЯ ФЕЛЬДМАРШАЛА ПАУЛЮСА
Через неделю он вернулся из госпиталя в свой батальон. В это время начинается завершающая фаза героической Сталинградской битвы. Почти полгода наши войска сдерживали бешеный натиск фашистов у берегов великой русской реки, превратив название «Сталинград» в символ несгибаемости духа советского народа и воплощение ада для тех гитлеровцев, которым удалось выжить в котле.
18-19 ноября Юго-Западный и Донской фронты перешли в решительное наступление – началась операция «Уран». 63-я стрелковая дивизия громит румынскую армию, и 21 ноября ее остатки складывают оружие и сдаются в плен. Жалкий вид этих, с позволения сказать, военнослужащих укоренился в словосочетании «как пленный румын», который в обиходе и по сей день используют для описания чего-нибудь нелепо-убогого «прикида».
Дивизия выходит к Дону, на его левом берегу – город Калач. Это стратегически важный пункт, через который лежит путь возможного отступления армии Паулюса на юг. Именно северо-восточнее Калача Гитлер приказал Паулюсу перенести командный пункт 6-й армии и обороняться до конца(адъютант новоиспеченного фельдмаршала Вильгельм Адам считает это решение фюрера роковым). А советское командование именно в районе Калача наметило замкнуть кольцо окружения.
23 ноября идет жестокий бой за Калач. Под прикрытием танков 1-й батальон полка уже зацепился за окраину города, вслед за ними Иван Глушаков поднимает в атаку и свой батальон. Бой идет уже в самом городе, охваченном огнем. Горят дома и тела убитых, распространяя ужасный запах, от которого с непривычки можно было упасть в обморок...
«ЖИТЬ ХОЧУ – ВРАГА БЬЮ!»
Калач взят, кольцо вокруг фашистов сжимается. Освобожден и лагерь с шестью тысячами советских военнопленных. Изможденные, на грани жизни и смерти, люди плачут, не веря своему спасению…
Полк наступает все дальше по выстуженной морозными ветрами сталинградской степи. Вышли к линии железной дороги. Связной комбата, рыжебородый ивановец, лежа в окопе, недовольно ворчит: «Чего они медлят?Скукота одна – ждать на месте. В драке время быстрее идет…» Но вот и стало «веселее» – немцы начали танковую контратаку в попытке окружить полк. А чтобы не дать советским бронебойщикам вести прицельный огонь, вперед выдвинули автоматчиков...
Имевший к тому времени богатый боевой опыт комбат разгадал эту тактику.Пулеметчик Евгений Куприянов залег в воронку и сам накрыл немецкую пехоту огнем.
«Жить хочу – врага бью!» – кричал он, прильнув к ложу своего дискового Дягтерева. Два танка устремились в его сторону, но Куприянов продолжал стрелять, не обращая внимания на стальные махины. Он просто верил – товарищи прикроют…
И истребители танков не подвели. «Это вам не 41-й год!» – удовлетворенно думал Иван Глушаков, глядя на горящие немецкие машины. Поступил приказ от командира полка – контратаковать. Комбат с револьвером в руках поднимает в атаку первую роту. Вторую вел в бой комиссар. Задача была выполнена – вражеское контрнаступление захлебнулось.
СМЕРТИ ВОПРЕКИ
Бои продолжались. Во время ночного наступления на село Атаманское полк сам попал в окружение. На кратком совещании комсостава было принято решение – идти на прорыв. Причем прорываться пришлось в буквальном смысле, фактически – лицом к лицу с противником.
«…Командир 1-й роты бросил в группу немецких автоматчиков ручную гранату, но сам упал, сраженный пулей в голову, – описывает тот памятный бой дед. – Мой ординарец и ординарец командира роты штыками прокладывали путь из кольца, я расстреливал наседавших немцев из «нагана». Но вот мой ординарец что-то крикнул и упал в снег. Он тяжело ранен. Я вынул из чехла гранату, но не успел применить, как вражеская пуля пробила мне руку. Я все же бросил гранату в гущу противника…
Я не ощущал своего ранения, пуля прошла насквозь, ниже плеча, но кость не задела. За собой мы тащили командира роты и ординарца, не желая оставлять их на поле боя. Но вторая пуля угодила моему тяжелораненому ординарцу в голову. Мы его подтянули к командиру роты, положили трупы рядом. В это время я увидел, что в тяжелом положении оказалась моя 3-я рота. Сделал попытку перебежать к роте, но вражеская пуля угодила ниже колена. Я почувствовал, что мне как будто ногу отрезало. Невыносимая боль…
Падаю, в это время третья пуля, разрывная, прошила плащ палатку, осколки впились в низ живота…»
Истекая кровью, комбат подполз к трупам командира роты и своего ординарца. Тела убитых товарищей стали его последним укрытием на голом, со всех сторон простреливаемом поле. Шел снег, от холода постепенно коченело обескровленное тело. Вдруг стало тепло, и сознание отключилось.
Трижды раненный, мой дед пролежал на заснеженном, простреливаемом сталинградском поле почти сутки. Время от времени приходил в себя, но уже не мог понять, где он и что происходит. Лишь с наступлением следующего вечера санитары смогли подползти и вытащить его на плащ-палатке...
2 февраля 1943 года армия Паулюса капитулировала. Когда в военном госпитале в Калаче молодой офицер стал приходить в себя, фактически возвращаясь с того света, то оказалось, что он ничего не видит. От обиды дед плакал: «Как же я дальше воевать буду?»
К счастью, вскоре зрение восстановилось. Через полгода, проведенных на лечении в солнечном Ташкенте, старший лейтенант Иван Глушаков вернулся в строй и с боями дошел до Берлина, повидав еще много такого, о чем можно написать целую книгу. К его фронтовым мемуарам мы еще обязательно вернемся на страницах «Вечерки».
***
С позиции сегодняшних дней многое из тех событий кажется просто невероятным. Прежде всего, почти фантастическим выглядит мужество и самоотверженность людей, которые без пафоса и громких слов отдавали свои жизни за Родину. Они не считали себя героями и «крутыми», они просто воевали и созидали, защищали и восстанавливали свою страну. Надеясь на то, что мы, их потомки, сможем достойно ею распорядиться…
Юрий ГЛУШАКОВ, историк