Бывший заключенный Дахау рассказал о «медицинских» экспериментах эсэсовцев
«Я вкратце хочу рассказать, как издевались фашисты над нашей молодежью» – так начинаются мемуары Ильи Даниловича Пешко, которые передал «Вечерке» старший сын автора Владимир. Отец часто рассказывал ему об ужасах, перенесенных в годы войны. Читать эти воспоминания действительно тяжело. Но они нужны, чтобы не умирала память о том, о чем человечество не имеет права забыть. Чтобы чтить память миллионов жертв и не допустить повторения пройденного…
ИЗ ДЕТДОМА В ШТУТГАРТ
Детство мое было очень тяжелым. Родился я в 1925 году в городе Овруче Житомирской области. Мне было два года, когда умерла мать. Отец женился второй раз. Мачеха была очень жестокой, выгнала меня из дома... И тут началось хождение по мукам, которое в дальнейшем, как закалка, помогло выжить.
Помню, попал в детдом в Ленинграде, потом возвратился в Овруч – тоже в детдом. Когда началась война, детей эвакуировали. Девочек от мальчиков отделили, нас передали в воинскую часть, но под Черниговом попали в окружение... Нас погрузили в машины и отвезли на какую-то железнодорожную станцию. Затем погрузили в вагоны и повезли в Германию, в город Штутгарт, на военный авиазавод. Разместили нас в бывшем цирке. Всем выдали номера, мне достался № 258.
В лагере было 400 человек молодежи. Каждое утро в 4 утра нас поднимали и гнали на завод, который находился в 4-5 км от цирка. Там мы перебирали какие-то детали. На этом заводе работали также французские военнопленные. Один из них – Жак – подсказал нам, как нужно портить детали...
Несмотря на тяжесть наших мучений, мы организовали подпольный комитет во главе с Жаком. По его указанию портили детали к военным самолетам. Впоследствии 152 самолета не долетели до цели, взорвавшись прямо в воздухе. Все это нам сообщали «по каналу связи».
Затем начались повальные аресты. Арестовали и нашего Жака. Нас, малолеток, особо не подозревали. Однако мы решили выказать солидарность с иностранными товарищами путем забастовки. Представьте себе, дети до 16 лет, вдали от Родины, в логове фашистов, рискуя жизнью, бастовали в защиту иностранцев...
Мы никого не выпускали из лагеря на работу, но не знали, что среди нас есть предатель. Им оказался немецкий колонист Эдик. Когда в 10 часов приехала жандармерия, нас построили. И тут Эдик вышел из строя и стал называть зачинщиков забастовки. Всего их было 18 человек. Нас построили отдельно и объявили, что все «кляйне швайне» будут в 12 часов дня повешены. Тут же нас избили жандармы и повезли в тюрьму.
Все время, до самого Дахау, я был скован с Василием Швабом.(Он умер в 1986 году от тяжелых болезней). Что делали с нами в тюрьмах… человеческому разуму не постичь... Вешали, стреляли, заставляли ползать голыми, перебрасывали через костер, и еще много чего пришлось испытать. Но в Дахау нас ожидала еще более страшная жизнь. Или смерть…
ВХОД – ЧЕРЕЗ ВОРОТА, ВЫХОД – ЧЕРЕЗ ТРУБУ КРЕМАТОРИЯ
Гитлер распорядился, чтобы «вход в лагерь был через ворота, выход – через трубу крематория». Созданный в 1933 году, Дахау сначала был лагерем для политических врагов фашизма из числа немцев. Туда сажали не только коммунистов, но и социал-демократов, а затем и представителей других партий и организаций, священнослужителей и евреев... По мере того как гитлеровская империя захватывала новые государства, национальный состав лагеря становился все шире. В него заключали коммунистов разных стран, даже государственных деятелей в ранге премьер-министров. Здесь можно было увидеть рядом рабочего и влиятельного князя, солдата и генерала.
Кроме взрослых, в Дахау было 700 подростков. В начале войны всех граждан из СССР, прибывших в Дахау, уничтожили полностью. Еще не было печей Освенцима, а в Дахау уже жгли людей...
Меня и Василия Шваба, потаскавши по тюрьмам и не добившись никаких показаний, гитлеровцы также отправили в этот лагерь. И началась у нас неизвестно какая по счету жизнь…
Вот тут мне и пригодился опыт детства. Голод и холод, к которым я давно привык, не казались невыносимыми условиями существования. Мы были самые первые русские, которые попали в Дахау. «Рогати» – так нас назвали эсэсовцы. До войны красноармейцы носили буденовки, и поэтому фашисты, не видавшие ранее русских, считали, что на голове у них растет рог. Удостоверившись в его отсутствии, фашисты начали собирать футбольную команду. Если бы это происходило не с нами, никогда бы не поверил, что человек может заменить футбольный мяч. Если б там были ворота, это было бы настоящее футбольное зрелище. Они гоняли людей, как хотели и сколько хотели, пока не вымотались сами...
Затем мы очутились в бане. Здесь нас привели «в лагерный вид». Выдали полосатую форму, на ноги – деревянные колодки. Все это было снято с мертвых. На рукава выдали треугольники красного цвета, латинскую букву R и номер. Это означало «русский политический». Мне достался номер 30785, Василию – 30786. Первые русские номера в Дахау.
После этой процедуры каждый лишался имени и фамилии. Когда на человека надели полосатую форму каторжанина с номером на груди и треугольниками, он оглушен, он унижен, он лишен человеческого достоинства. Нужно время, чтобы полосатый человек-номер снова обрел хоть какое-то подобие внутреннего равновесия. Но многие из прошедших через эту процедуру навсегда лишились человеческой гордости...
Итак, мы попали в 23-й блок(барак), четвертую штубу(комнату). Вместимость одной штубы – 350-400 человек. «Блоковым» нашего барака был дядя Володя – зверь и садист Владимир Марсарянц. Этот отпрыск белогвардейского офицера, эмигрант попал в лагерь за уголовное преступление. Он питал лютую ненависть к своим соотечественникам – советским людям.
Утром возле умывальника в давке мылись узники. Из кранов текла вонючая мутная вода.
Каждый день нас ждало построение во дворе блока. Без головных уборов мы ежедневно стояли на солнце, под дождем, а зимой – на морозе. Весь распорядок был построен по принципу: не давать заключенным отдыхать. Самое страшное было, когда ночью поднимают и выгоняют строиться на двор. Каждый знал: ночной подъем означает, что некоторых живьем погонят в крематорий. Ведь утром приедет «бауэр-хозяин», которому нужен пепел на удобрение. А узнать, кому повезет не сгореть, можно было после отсчета. Чтобы не было паники, эсэсовец каждый раз вызывал по-разному. С одной шеренги – пятого, с другой – четвертого... Остальных выгоняли на работу.
С тяжелой работы многие не возвращались в блоки. На день выдавали на 5 человек 1 кг хлеба пополам с опилками. Называется, живи и работай. И мы жили и работали...
ЧУДОВИЩНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Особенно тяжело в Дахау приходилось советским людям. Их даже не признавали за людей. К ним приставляли самых жестоких эсэсовцев. Выживать
им помогала внутренняя стойкость духа и солидарность друг с другом.
При лагере существовал больничный блок, в котором не столько лечили, сколько ставили различные опыты по изучению человеческого организма.
Одним из подопытных стал «смертник», советский лейтенант Николай Хонич. Его должны были повесить, но вместо этого морозили в ледяной ванне, в которой он пробыл 3 часа 15 минут…
Однажды опыт проводили на мне. Меня бросали в ванну с холодной водой и льдом три раза, после каждого – «разогревали» в электродуге. Мне разбили череп, чтобы проверить, сколько сможет выдержать в ледяной воде раненный в голову солдат.
Подопытных набирали среди обычных заключенных, выставляли их на мороз и обливали горячей водой, медленно доводя до смерти. Несчастные умирали от тяжелых ожогов. Мне и Николаю Хоничу повезло: мы выжили.
В 1944 – 1945 годах в Дахау разразилась большая эпидемия брюшного тифа. Всем узникам сделали предупредительные прививки какого-то нового препарата, содержащего неизвестные вирусы. После этого эпидемия не прекратилась, а вспыхнула с еще большей силой. Ежемесячно от тифа умирало от 2 до 4 тысяч человек. Крематории не справлялись с нагрузкой. Разложившиеся трупы по несколько дней валялись у стен. Они лежали перед крематорием штабелями. И сколько их не заливали хлорной известью, трупный запах стоял везде...
СМЕРТЬ ОТ СЫТНОЙ ПИЩИ
Во второй половине апреля 1945 года с охраной лагеря творилось невероятное. 24-го числа перестала работать кухня, узникам дали крохотные порции пищи. Затем ворвались вооруженные до зубов охранники, повыгоняли заключенных и после многократных пересчетов распустили по баракам всех, кроме русских, евреев и немцев. Стало ясно, что их погонят на уничтожение. Гитлер не хотел, чтобы люди этих национальностей достались союзным войскам.
27 апреля артиллерийское подразделение вермахта получило приказ подвергнуть район Дахау, к которому подходили американские войска, шквальному обстрелу. Всю ночь на 29 апреля никто не спал – ждали смерти. Однако командир артиллерийского полка, осознавая бессмысленность ужасного приказа, отказался его выполнять...
И вдруг днем орудийный залп потряс весь лагерь. Три американских танка ворвались в промышленную зону Дахау, подошли к самой браме и выстрелили в упор, своротив одну из вышек. Остальные тут же вывесили белые флаги. Так лагерь Дахау был освобожден…
Один из узников заметил того самого «дядю Володю» – предателя и изменника, палача и изверга… Теперь по его лицу текли слезы и сопли. Всеми овладело желание отомстить за причиненные муки – заключенные набросились на палача, избивая его руками и ногами. Окровавленного, его вынесли прямо к браме, где стояли, дожидаясь решения своей участи, еще несколько эсэсовцев.
Простому американскому солдату не нужно было ничего говорить, он сам все понял – отвел предателя в сторону и «прошил» автоматной очередью...
В первую неделю после освобождения в Дахау умерли 1704 человека. Крайне истощенный организм узника, приученный к микроскопической порции низкокалорийной пищи, не справлялся с сытной едой…
НА РОДИНУ
После капитуляции Германии мученикам Дахау открылся путь на родину. Нас, русских, оставшихся в живых, перевели в эсэсовские бараки, где мы набирались сил и занимались военной подготовкой. Тогда же я стал солдатом Советской Армии. После войны служил на Дальнем Востоке сапером, мобилизовался в 1950 году. Затем приехал в родной Овруч и работал помощником машиниста паровоза.
В 1967 году переехал с женой в Гомель и до 1980 года работал в локомотивном депо помощником машиниста. Вырастил двоих сыновей.
P.S. Ветеран труда, заслуженный пенсионер Илья Пешко умер в 2009 году.
Подготовили
Вера ПИНЧУК
Олеся СИЛЬЧЕНКО
Фото: из личного архива Ильи Пешко